Дезертир

Я не успел даже ответить – Юлия исчезла. Демулен коротко поклонился и последовал за ней. Хлопнула дверь в коридоре.

– Вот так, – негромко произнес Вильбоа. – А теперь пусть мне кто-нибудь объяснит – хотя бы вы, – что происходит?

– Почему аристократ дю Люсон не в Революционном Трибунале? – понял я. – Шарль, не могу – пока не могу. Рискну лишь заявить, что за свободу я не платил чужими головами. Очень надеюсь, вы мне поверите…

Вильбоа ответил не сразу.

– Пожалуй, поверю. Скажите, Франсуа, тот ангел, что отверз вам врата темницы, не может проделать то же для д"Энваля? Я не очень люблю этого молодого человека, но сейчас не до подобных сантиментов. Кроме того, он жених Юлии, а ей, как вы знаете, я обязан такой безделицей, как жизнь.

Оставалось задуматься. Мой чернявый ангел из Комитета общественной безопасности не из тех, кто без особой нужды совершает добрые дела. Но, с другой стороны…

– Я попытаюсь, Шарль. Мне нужно пару дней. Надеюсь, в Революционном Трибунале накопилось достаточно дел…

Вильбоа кивнул:

– Обычно гражданин Тенвиль не спешит, так что время у нас есть. Признаться, я куда больше боялся за вас, Франсуа… Кстати, не успел поблагодарить. Спасибо!

– За что? – удивился я. – Пока за мною добрых дел не замечалось.

Он покачал головой, затем отвернулся.

– Кроме одного, Франсуа. Этим утром вы вновь спасли мне жизнь. Правда, вполне возможно, без всякого на то желания…

Я хотел вновь удивиться, но что-то удержало. Кажется, я начал понимать.

Вильбоа медленно встал и прошел к стоявшей в углу конторке.

– Это письмо, – в его руке оказался большой, густо исписанный лист бумаги. – Я почти закончил. Точнее, это завещание. Оставалось поставить точку…

Я уже понял какую – свинцовую. Это было именно то, чего я опасался с того самого часа, когда мы вернулись из катакомб.

– Но тут появился Камилл, и я решил, что у меня еще остались кое-какие дела… Понимаю, что вы думаете, Франсуа. Я ведь говорил, что не признаю самоубийства. Но мне действительно незачем жить. По крайней мере, так мне казалось еще сутки назад.

– Шарль, послушайте… – начал было я, но Вильбоа покачал головой:

– Я и сам могу привести все возможные доводы. Но попытайтесь понять и вы. Дело не только в Мишель. Все мы живем из-за чего-то – или благодаря чему-то. С Мишель я познакомился летом 1789-го, как раз через два дня после взятия Бастилии. Я ведь был тогда вместе с Камиллом. И вот Мишель погибла, а то, ради чего мы жили…

– Бросьте! – не выдержал я. – Вы хотите сказать, что поняли, какому богу служили? Только сейчас заметили рога и копыта?