На индейца стало жалко смотреть. Я понял – пора вмешаться.
– Гражданин д"Энваль! – торжественно провозгласил я. – Я сорву покров с этой страшной тайны…
– Не надо! – гражданка Тома поморщилась. – Альфонс, гражданин Люсон этой ночью помог мне спасти жизнь одному бедняге. Точнее, наоборот, это я ему помогла. А потом он позаботился, чтобы меня выпустили из полиции. Кстати, я ждала вас!
Молодой человек снял очки и растерянно заморгал. Затем попытался что-то сказать, но без особого успеха.
– Я ведь послала вам записку еще утром, Альфонс! В комиссариате спросили, кто бы мог за меня поручиться… Знаете, Альфонс, сидеть в обществе проституток не очень приятно!
– Я не мог… – молодой человек вздохнул и прикрыл глаза. – Когда я узнал… О-о! Весь мир словно покрылся тьмой! Я видел лишь ваше лицо, ваше прекрасное лицо, Юлия! Мне казалось, что мое сердце уже перестает биться! О, простите меня!
Девушка вновь пожала плечами:
– Да ерунда, в общем! Однако это не повод появиться у меня в доме и начать ревновать с порога.
– О, я виноват! Но разум мой помутился. И когда увидел я мужчину в вашем обиталище… О-о!..
– Прекратите ревновать! – девушка поморщилась. – Гражданин Люсон, по-моему, самое время вам рассказать, что вчера произошло. Для Альфонса это будет полезно – он обожает подобные сюжеты. Может, его следующая пьеса вызовет больший интерес у публики.
Бедолага д"Энваль вновь попытался что-то сказать, но снова безуспешно. Я мысленно пожалел его. Быть женихом гражданки Тома – не сахар.
– Ладно, – решил я. – Расскажу все, что видел. А вы уж сами думайте, как все это объяснить…
И я рассказал все, точнее, почти все. О национальном агенте Шалье этим двоим знать ни к чему.
Выслушав меня, Альфонс д"Энваль ограничился тем, что вновь произнес: «О-о!» На этот раз «О-о!» прозвучало особенно выразительно. Гражданка Тома отреагировала не сразу, и в голосе ее звучало явное сомнение:
– На месте этого усатого комиссара я бы вам не поверила. И на своем месте – тоже… Дело в том, гражданин Люсон, что тело этой актрисы привезли в нашу мертвецкую четыре дня назад. На следующий день оно пропало. Поверьте мне, эта несчастная была мертва. Ergo…
– Ergo, – подхватил я, – та, что встретилась мне у кладбища, была не Мишель Араужо. Но это была она.
Гражданка Тома покачала головой:
– Ерунда! Ночью я успела еще раз взглянуть на тело. Извините за подобные подробности, особенно за столом, но такие признаки, как трупные пятна… Ладно, не буду, но и вы мне поверьте. Она погибла несколько дней назад. А что касается гражданина Вильбоа, то вы, похоже, правы – он сам ударил себя ножом в грудь. Впрочем, на рану еще стоит взглянуть… К счастью, бедняга плохо знал анатомию. Наверно, он поверил вашему рассказу, примчался на кладбище, никого не встретил, зато нашел тело своей невесты…
– Ив Добино, – внезапно произнес индеец.
– Прекратите, Альфонс! – возмутилась девушка, но тот упрямо покачал головой: