— Ты часто говоришь с этим русским, мальчишкой?
— Да, в общем нет, — солгал Мартин. — Я же не знаю русского... — ему было неприятно врать отцу, и он вывернулся так, чтобы не говорить «он не знает немецкого». — А что? — он нахмурился в точности как отец. — Неужели эти, из гестапо...
— Что? — полковник Киршхофф поморщился. — Да нет, им совершенно нет до этого дела... Просто я хотел тебе сказать, что ничего не буду иметь против. Но никаких экскурсий по аэродрому с целью показать мощь Люфтваффе.
— Я не маленький и не дурачок, — оскорблённо ответил Мартин. — Да он даже и не намекал ни на что такое. Мы просто пару раз купались... Знаешь... — он помедлил, но решился: — Он совсем обычный.
— Конечно обычный, — полковник явно думал уже о чём-то своём, но продолжал говорить с сыном. — Почему он должен быть необычным? Война есть война, кто-то побеждает, кто-то проигрывает.
Он — человек проигравшей стороны, но и Германии тоже случалось терпеть поражения. После прошлой войны мои младшие братья выглядели ничуть не лучше — такие же оборванные и голодные.
— Дядя Рауль и дядя Генрих?! — Мартин засмеялся, отчасти обрадованный, что отец не рассердился на его слова, отчасти — потому, что с трудом мог представить себе дядюшек-парашютистов, героев Крита, такими же, как Толька.
Но отец не стал продолжать разговор...
...Дождь прекратился к полудню, вышло солнце, разогнало облака, мгновенно стало жарко, и Мартин побежал на речку. Он понимал, что Тольку можно и не звать с собой на пруд — тот не пойдёт.
А в речке вполне можно было купаться, если знать пару мест, которыми получается спуститься к берегу. Толька их знал.
Он и сейчас был уже здесь — с удочкой. Толька никогда не ходил никуда просто так — всегда или ловил рыбу, или искал грибы, или щавель, или ещё что-то. Мартин помогал из интереса.
Но сейчас, увидев немца, Толька махнул рукой, быстро разделся и прыгнул в воду. Мартин, расшвыривая свою одежду на бегу, с берега полетел следом...
... — Ты что, больше не будешь купаться?! — окликнул Мартин приятеля.
Толик медленно покачал головой — он сидел на траве, обхватив руками коленки и смотрел в небо. Одному плескаться было скучно, и Мартин почти сразу выбрался на берег и плюхнулся на живот. Трава была прохладной, а спину пекло солнце. Мартин повернул голову, устроился щекой на локте и лениво спросил
— Ты чего?
— Смотрю, — пожал плечами Толька.
Мартин перевернулся на спину и увидел в небе «мессершмидты» — две машины вели учебный бой, сплетая размашистое кружево виражей.
— Знаешь... — Толик помедлил. — Я лётчиком стану. Я давно мечтаю... До войны я в аэроклуб хотел записаться, но по возрасту не брали, я в авиамодельный кружок ходил...
— Лётчиком? — Мартин сел, удивлённо присвистнул. — Не выйдет у тебя лётчиком. Когда мы победим, то запретим вам иметь авиацию, как нам запретили в восемнадцатом.
— Вы победите? — Толька повернулся к Мартину, глаза его угрюмо блеснули. — Видел? — и он показал Мартину фигу. — Наши вас всё равно расколошматят, фриценьё надутое.
ebooksa