Про тех, кто в пути

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я должен с ним поговорить, — решительно сказал Мартин.

8.

Толька появился как всегда бесшумно и неожиданно. Мартин вздрогнул, но тут же спросил:

— Принёс?

— Угу, — Толька показал плотный свёрток. — Держи, переодевайся...

Значит, как договорились. Ты немой. После контузии. Не глухой, а просто немой... Хотя и глуховатым можешь прикинуться, на случай, если кто особенно расспрашивать будет.

Держись со мной, никуда не суйся. Если пацаны поймут, что ты немец, то отлупят так, что ой, а заодно и меня... Только я обувки не нашёл.

— Ничего, — Мартин, поддёрнув мешковатые штанины коричневых шаровар, влез по щиколотку в прибрежную грязь и поболтал в ней ногами. — Замаскируюсь... Сойдёт?

— Сойдёт, — хмыкнул Толька. — Пошли.

— Погоди, — Мартин ещё раз осмотрел себя, глядясь в воду заводи, как в зеркало, — точно сойдёт?

— Точно, точно, — кивнул Толька. И спросил: — Боишься?

— Есть немного, — признался Мартин...

...Где-то подсознательно Мартин ожидал, что попадёт в жутковатое царство хижин с соломенными крышами, разбитых дорог и людей, похожих на монстров из страшного сна.

Но Любичи оказались симпатичным городком с широкими улицами, мощёными камнем, узкими тротуарами, обсаженными деревьями и каменными, вполне уютными на вид домами. А люди скорей напоминали не монстров, а просто испуганных и усталых... людей.

На улицах их было немного, а те, кто был, спешили, глядя себе под ноги. Казалось, они очень стараются просто не замечать происходящего вокруг, потому что им всё это тошно, а сделать ничего нельзя.

Более-менее оживлённо было около комендатуры, да ещё на базарчике, расползшемся с небольшой площади, по всей видимости, для него специально отведённой, на окрестные улочки. Но и тут почти ничего не продавали — меняли всё на всё, стоял страшный гвалт.

Мартин загляделся на какие-то вычурные часы... и еле удержался на ногах, когда чья-то сильная рука отшвырнула его от импровизированного прилавка. Послышался голос, бросивший по-немецки:

— Пшёл прочь!

Пожилая женщина, менявшая часы, глядела на мальчика с испуганным сочувствием, а двое молодых солдат, один из которых и отбросил Мартина, уже не обращая на него внимания, рассматривали её товар и переговаривались.

Мартин сжал кулаки, онемев на самом деле... и Толька уволок его подальше. Там Мартинам прорвало: