— А ваше мнение, мистер Петерсон, что вы подумали?
— Я уже давно ничего не думаю.
— Скажите, а как же решетки на окнах? Вы их поставили до или после этого случая?
— Конечно, после него. Доктор, скажите откровенно, вы можете помочь мальчику?
— Боюсь, что — теперь ему уже никто не поможет. Совет, который вам дали врачи много лет назад, в вашем случае только усугубил болезнь. Правда, физически ваш сын в отличном состоянии, но физическое здоровье далеко не все, что необходимо для нормальной человеческой жизни. Если бы это касалось моего сына, я как можно скорее убрал бы подальше всех оленей и кроликов, которые еще живы. Я приложил бы все усилия к тому, чтобы отучить его от подобных… привычек.
— Я обязательно подумаю над вашим советом. Я заплатил вам за то, чтобы услышать ваше мнение, и ценю его. А сейчас еще один вопрос: скажите, эти привычки могут быть наследственными? Не думаете ли вы, что один из предков мальчика занимался тем же?
Вопрос показался доктору Оверфилду странным, и он в свою очередь спросил:
— Вы предполагаете о какой-нибудь душевной болезни в вашей семье?
— Да. Но у меня в роду все были здоровы.
— Хорошо, а в семье вашей супруги?
— У нее наследственность не хуже моей, может быть, даже лучше.
— Тогда вот что я могу вам сейчас сказать: болезнь Дауна может быть в любой нормальной семье; что же касается привычек вашего сына, то, мне кажется, это можно назвать атавизмом. Ведь в свое время наши предки питались сырым мясом. Внешность человека, страдающего слабоумием, вызванным болезнью Дауна, напоминает предков современного человека: возьмите хотя бы покатый лоб.
— Хотелось бы верить вам, — произнес Петерсон. — Я бы отдал многое, лишь бы точно знать, что я не виноват в болезни сына.
— Вы или ваша жена? — спросил доктор.
— О ней не может быть и речи, — ответил Петерсон, слабо улыбаясь. — Это самая прекрасная женщина в мире.
— Может быть, что-нибудь скрытое, подсознательное?
Петерсон покачал головой.
— Нет. Моя жена само совершенство.
На этом беседа закончилась. Доктор уступил просьбам хозяина остаться до конца недели, хотя понимал, что его присутствие будет совершенно бесполезным. За обедом миссис Петерсон была прекрасна в белом вечернем платье с золотыми блестками, она блистала не только туалетом, но и остроумием. Недавно она сделала большой вклад на закупку молока в фонд помощи истощенным детям. Благотворительность была одним из ее хобби. Петерсон выглядел усталым и говорил о наследственности, но на него не обращали внимания, и никого не интересовали его размышления вслух. Вскоре хозяин дома замолк.
Эти поразительные контрасты между супругами были непонятны доктору Оверфилду. Желая спокойной ночи седоволосому хозяину дома, он поделился с ним своими сомнениями.