Новичок вышел из-за стойки и поджидал Гевина, возвращавшегося с пачкой «Винстона» в руке.
— Прошу прощенья… гм… сэр! — Тон не предвещал ничего доброго.
Гевин взглянул на портье, любезно улыбнувшись.
— Что вам угодно?
— Я хотел бы поинтересоваться, живете ли вы в этой гостинице… гм… сэр.
— Не вижу особого смысла этим интересоваться.
— Если нет, я готов помочь вам снять одну из наших комнат.
— Я кое-кого здесь жду.
— Да что вы? — Он, очевидно, не верил ни единому слову. — Нельзя ли поинтересоваться — кого?
— Не стоит.
— Назовите имя. — Голос зазвучал настойчивее. — И я охотно справлюсь, проживает ли ваш… друг… в отеле.
Мерзавец, видимо, твердо решил выставить Гевина на улицу. Оставалось либо спокойно выйти самому (такая возможность еще существовала), либо сыграть «возмущенного постояльца». Гевин, скорее со злости, чем осознанно, выбрал последнее.
— Вы не имеете оснований… — гневно начал он, но собеседник даже бровью не повел.
— Послушай, сынок, — спокойно произнес он, — я превосходно понимаю, что к чему, и не пытайся шутить со мной, не то я вызову полицию. — Его голос с каждым слогом терял сдержанность. — У нас останавливаются приличные люди, и сомневаюсь, что кто-то из них захочет связываться с такой дрянью, как ты. Я понятно выражаюсь?
— Мудак, — тихо произнес Гевин.
— Приятно слышать это от членососа. — (Удар ниже пояса. Что дальше?) — А теперь, сынок, подумай, не лучше ли тебе убраться подобру-поздорову, не дожидаясь ребят в форме.
Гевин выдал свой последний аргумент.
— Где господин Мэдокс? Я хочу его видеть, он меня знает.
— Нисколько не сомневаюсь, — последовал ответ. — Нисколько. Он уволен за недостойное поведение. — Голос портье опять обрел подчеркнутое спокойствие. — На вашем месте я не стал бы упоминать его имени. Надеюсь, понятно, по какой причине. Ступайте.
Он подкрепил свои слова выразительным жестом.