— Некто Флавин. Он был полковым знаменосцем.
То, что Гевин принял за меч, оказалось при ближайшем рассмотрении небольшим знаменем с практически стертым символом: то ли пчела, то ли цветок, то ли колесо.
— Значит, вы археолог.
— И это тоже. Я исследую исторические места, наблюдаю за раскопками, но основное время посвящаю реставрации находок. Римская Британия — моя страсть.
Он надел принесенные очки и направился к полкам с глиняными черепками.
— Я собирал их долгие годы. Я всегда испытываю дрожь, когда касаюсь предметов, столетиями не видевших света дня. Это как бы прикосновение к истории. Ты понимаешь, о чем я?
— Да.
Рейнольдс взял с полки один из осколков.
— Конечно, лучшие находки попадают в музеи, но всегда выпадает случай оставить себе что-то интересное. Господи, какое огромное влияние! Римляне. Городские коммуникации, мощеные дороги, надежные мосты. — Рейнольдс рассмеялся взрыву собственного энтузиазма. — Черт возьми, опять читаю лекцию. Извини. Больше не буду.
Вернув черепок наместо, Кен стал наливать выпивку. Стоя спиной к Гевину, он неожиданно спросил:
— Сколько ты берешь?
Гевин вздрогнул. Волнение хозяина вдруг прошло, и невозможно было найти логическое объяснение резкому повороту от римлян к стоимости ласк.
— По-всякому бывает, — неуверенно ответил он.
— То есть, — все еще возясь с бокалами, сказал Кен, — ты хочешь узнать подробнее о моих наклонностях.
— Было бы неплохо.
— Разумеется. — Он повернулся и протянул Гевину внушительный бокал с водкой. Без льда. — Я не буду к тебе слишком требователен.
— Я не дешевка.
— Я это понимаю. — Рейнольдс безуспешно попытался улыбнуться. — Я хорошо заплачу. Ты останешься на ночь?
— Вы этого хотите?
— Мне кажется, да.