Я согласился, и Уоррингтон с жаром продолжал свои рассуждения.
— Пока не знаю, как лучше устроить жизнь в аббатстве. Вряд ли мы будем сидеть здесь безвылазно. Я привык к городской жизни. Без города я заскучаю. Но и это место мне нравится. Я ничуть не жалею, что купил его. — Он порывисто встал. — Бери бокал и идем со мной. Я тебе кое-что покажу.
Мне вовсе не хотелось двигаться, однако хозяин настаивал, и я последовал за ним. Мы вошли в одну из комнат, окна которой глядели на террасу, и Уоррингтон настежь распахнул оконные створки.
— Вот тебе воздух! — заявил он. — А теперь садись.
Сам он подошел к буфету и достал оттуда второй графин с виски.
— Ирландский. Угощайся.
С этими словами он вновь повернулся к буфету, после чего сел, держа руки под столом.
— Не робей, Нед, — подбодрил он меня. — Налей нам по хорошей порции, а потом немного развлечемся.
Он взмахнул рукой, в которой оказалась зажата колода карт, и бросил их на стол.
От удивления у меня округлились глаза. К картам мой приятель не притрагивался с наших студенческих времен. Видимо, он принял мое удивление на свой счет, поскольку воскликнул:
— Я пока что не женат! Уоррингтон еще принадлежит самому себе. Ну как? В покер?
— Выбирай сам, — вздохнул я, уступая ему.
Его глаза удовлетворенно заблестели, и он принялся шумно тасовать карты.
— Снимай, — произнес он и плеснул себе еще виски.
Мне было совестно тратить прекрасный вечер на карточную игру, но выбора не оставалось. Уоррингтон играл не ахти как умело и победил только на чистом везении.
— Ставим по десять шиллингов, — объявил он.
— Ты забываешь, что я не миллионер. — Я покачал головой.
— Пустяки! Я люблю игру, достойную победы. Продолжаем.
Он буквально пожирал глазами карты и тасовал их с особой тщательностью. Его поведение изумило меня, а Уоррингтона изумило то, что я начал выигрывать.
По ходу игры лицо моего приятеля становилось все мрачнее. В лихорадочных движениях ощущалась алчность, а в тоне вновь появилась раздражительность.