Посланник

Издали могло показаться, что монастырь — самое спокойное и надежное убежище от смут и неспокойствия. Но после того как стало известно о пропаже Елены, монастырь гудел, как пчелиный рой.

Сторож Панкрат запряг лошадь и после полудня решил выехать на поиски.

— Человек пропал — дело сурьезное, — говорил Панкрат Гришке, придерживая коня. Гришка понимал, что что-то страшное случилось с Еленой. Потому как, еще перед Троицей, был он в Вожайской станице и слыхал на базаре, что бабы промеж себя говорили, Елену Воронкову недобрым словом поминали. Опять, мол, урожая не будет в этом году: Елена порчу наводит. Родственники Степана Перова, мужа ее, до сей поры не приемлют ни ее, ни их сына Никиту, оттого они в лесу и жили, как отшельники.

Вот она и мстит и клянет, но не только родственничков своих — на всю землю проклятие легло. Хотели сначала Перовых всем миром изгнать, но потом успокоились. Вот это спокойствие и насторожило Гришку. Этот парнишка, хоть и мал был, а видел в жизни многое.

— Никитку малого жалко, — сказал Гришка.

— Ты чего это жалеешь-то раньше времени, али знаешь что и скрываешь от меня? А? — спросил Панкрат.

Гришка в ответ лишь отрицательно покачал головой.

— О-ох, — вздохнул Панкрат, — ежели и случилась беда, то крестный у мальца есть, да и мы пареньку пропасть никак не дадим. Не совсем сирота Никитка-то наш.

— Крестный залетный какой-то, был и пропал, — сказал Гришка.

Солнце, багрово-красное, с рваными краями от окружавших его облаков, как поджаренный блин в масленицу, медленно уходило за Носатую гору. Панкрат добрался до Вожайска в вечерние сумерки. Здесь от своих знакомых он надеялся услышать что-то об Елене.

Панкрат должен был доехать до поместья Преонских и коли не найдет там Елены, просить помощи у Никиты Преонского — таков был приказ матери-настоятельницы Христины.

По пути в Вожайск встретился Панкрату отряд гвардейцев в золотых галунах. Почетным караулом гвардейцы сопровождали Меншикова в Петербург.

«Война скоро. Вот и слетаются орлы наши для помощи со всей России, — чуть ли не прослезившись, подумал Панкрат. — А ведь и Никита Антонович тоже может скоро уехать, торопиться надо бы».

Вожайск встретил путника звоном колоколов, разносившихся по всей округе. То здесь, то там слышались звуки свистулек и трещоток, оставшихся еще с праздника Троицы.

Панкрат направил лошадь в сторону постоялого двора.

Глава 19

1722 год. Лето.

— Посланники с Кавказа к вашему величеству! — отрапортовал камердинер его императорского величества.

— Проси, — император находился в хорошем расположении духа, он-то знал, о чем пойдет речь и с какой просьбой пожаловали послы.

В Тронном зале дворца император принимал представителей кавказской и афганской знати. Беду их Петр знал и помочь не отказался. После непродолжительных переговоров император пообещал прибывшим содействие в скором будущем, заверив представителей в том, что на Астрахань русские пойдут уже в ближайшую седмицу, а морским путем двинутся неделей позже. Так что визитеры Петра могли выбирать, как воротиться им домой — морем или сушею.