Кара

Сидевшая рядом медсестра подтвердила с важностью:

— Еще как бывает.

Этого будущая мать не вынесла — она разрыдалась.

— Ну полно, милая. — Зисман дружески похлопал ее по плечику, а уже у себя в кабинете долго вещал, что высшее благо в жизни — это дети, что была Бондаренко для этого счастья в самом соку, а вот о том, чтобы сделать аборт на таком сроке, даже не заикнулся, гад лысый.

В машине страдалица опять пустила слезу — жизнь ее дала трещину, всю дорогу жутко себя жалела, а когда появилась наконец на службе чуть живая, с красным носом и глазами, как у кролика, Игорь Васильевич Чох молча затащил ее в свой кабинет и сразу налил полстакана «мартеля»:

— Давай, Катерина Викторовна, только залпом.

Вот тут-то и случилось сложное психическое действие, называемое излитием наболевшей женской души. С обильным слезоорошением мужской жилетки, с подробным описанием извивов личной жизни. Дождавшись наконец окончания монолога, доктор наук налил и себе:

— А на то, что выкопала из архивов эта ваша подруга-гепеушница, взглянуть возможно?

— Вот. — Все еще дрожавшими пальцами Катя расстегнула свой дорожный кейс фирмы «Самсонайт» и плюхнула пачку ксерокопий на стол. — Вы простите меня, Игорь Васильевич, я просто беременная дура-истеричка.

Она попыталась улыбнуться, но получилось как-то жалко. Налив подчиненной еще на дорожку, Чох отправил ее на таксомоторе домой — отдыхать. А сам сидел некоторое время неподвижно, пытаясь осмыслить эмоционально-сбивчивый Катин рассказ, особенно в части, касающейся ее скоротечной беременности. Без сомнения, была она девушкой многоопытной и, владея вопросом регулирования деторождения в совершенстве, наверняка не стала бы тянуть с абортом четыре месяца.

В чем же тогда дело? Какая-то еще туманная, до конца не оформившаяся мысль заставила Игоря Васильевича устремиться к компьютеру. Вытащив из памяти файл, озаглавленный «Теория Альберта Вейника», он терпеливо принялся ждать конца распечатки.

И не напрасно. Оказывается, в свете новой теории Вселенной, созданной теплофизиком Вейником, время — это реальная индивидуальная характеристика любого материального объекта подобно другим физическим параметрам. Что касается человека, то он излучает и поглощает хрональное поле, которое регулирует темп происходящих в его организме процессов. Так, опыт подсказывает, что в течение сна они замедляются, а во время стрессовых ситуаций ход времени ускоряется. В частности, есть показания чудом оставшегося в живых фронтовика, рядом с которым разорвалась вражеская бомба. Солдат отчетливо видел, как по корпусу фугаса медленно поползли трещины, а затем из них начала вытекать раскаленная лава взрыва, то есть его личное время ускорилось в тысячи раз.

Однако бывает, что иногда хрональный механизм дает осечки. Так, например, в Шанхае у совершенно здоровых родителей родился мальчик, который начал стариться в годовалом возрасте: у него появились морщины на лице, стали выпадать волосы и зубы. Когда ему было шесть лет, он имел рост семьдесят сантиметров, а весил всего пять килограммов. Его родная сестра умерла в возрасте девяти лет дряхлой старухой. Всего же в мире известно более двухсот подобных случаев.

«Интересно все это, — доктор Чох убрал распечатку в ящик стола и потянулся к электрочайнику, — но только в плане теоретическом. А вот что повлияло все-таки на хрональное поле в гениталиях Катерины Викторовны Бондаренко — вот в чем вопрос! Уж не тот ли мужской орган, который частенько бывал в них и принадлежал загадочному господину Савельеву? Вот где надо искать!» Заварив большую чашку крепкого чая, Игорь Васильевич плеснул в него коньячку и, отхлебнув, принялся ворошить принесенные Катей ксерокопии.

— Ну, здорово, брат, здорово. Раздевайся, давай проходи. Ого, холодненькая, сразу видно, в багажнике лежала, лишней не будет. Присаживайся. Люська такой плов задвинула куриный, не оторваться.

— Как житуха-то у тебя, борец с преступностью? Папаху получил?

— Хрена с два, в майорах бы не оказаться. Теперь времена такие, что и не заметишь, как звезды раком встанут. Ну а тебя я о жизни спрашивать не буду — книженция твоя новая у всех на слуху, говорят, бестселлер российский. Ну что, литератор, за встречу?

— Ух, хорошо пошла, проклятая, недаром «Черной смертью» называется. А помнишь «Столичную» по три шестьдесят две за флакон, так все равно та лучше была, помягче.

— Э, не люблю я все эти разговоры о том, что было, — все равно его уже нет. Ты вспомни еще колбасу по два рубля, хлеб по четырнадцать копеек, «Жигули» по шесть тысяч, да не забудь только про дерьмо, которого тоже хватало. Правда, сейчас его столько, что, наверное, вообще уже не отмоемся.

— Слушай-ка, плов действительно качественный. Повезло тебе с хранительницей очага — умница и красавица, редкое по нынешним временам сочетание.