Пионовый фонарь: Японская фантастическая проза,

О, луна пятнадцатой ночи! Как ни прекрасен твой лик, Прошу тебя: скройся. Ведь иначе тот, кого жду, Не решится ко мне прийти.

И еще она сложила:

Как мне счесть, сколько раз Поднималась я на рассвете, Чтобы с другом проститься? Вместе с луной рассветной Таяли брачные узы.

Не было человека, которого эти стихи оставили бы равнодушным — так полно выражали они чувства Миягино.

В числе присутствующих оказался молодой человек по имени Фудзии Сэйроку. Происходил он из знатного столичного рода, и предки его были вассалами самого сёгуна. Впоследствии, однако, вышло так, что семья его пустила корни в Суруге и, хотя и утратила прежнее влияние, владела обширными землями, жила в большом достатке и считалась едва ли не самой богатой в тех краях. Сэйроку имел вкус к утонченной жизни и отличался глубиной чувств. Отец его умер, и остался он вдвоем с матушкой. Женою обзавестись еще не успел, вот почему, присоединившись к приятелям, он пришел полюбоваться луной и в стихах излить душевную тоску.

Увидев Миягино, Сэйроку был поражен ее красотой и поэтическим даром и без памяти в нее влюбился. Не раздумывая, он заплатил хозяину постоялого двора щедрый выкуп и взял Миягино в жены.

При известии о женитьбе сына матушка Сэйроку сказала:

— Семья наша не из последних в Футю, и я надеялась, что невесткой моей станет девушка знатного рода. Не думала я, что ты возьмешь в жены куртизанку. Но теперь уж поздно сетовать — коли ты сделал свой выбор, так тому и быть.

Привел Сэйроку в дом молодую жену, увидела матушка, как красива Миягино и какое нежное у нее сердце, и поневоле обрадовалась. «Даже княжеские дочки не всегда отличаются добрым нравом, — подумала она, — Миягино же хоть и не родовита, зато наделена редкими добродетелями. Не удивительно, что Сэйроку ее полюбил».

Всей душой привязалась старая женщина к невестке. Миягино, в свою очередь, обращалась со свекровью так, будто та была ей родной матерью, неизменно проявляла дочернюю преданность.

В Киото у Сэйроку был дядюшка, который доводился его матери младшим братом. Неожиданно он занедужил и, чувствуя приближение смерти, отправил в Суругу посыльного с наказом сообщить Сэйроку о своей болезни и с просьбой приехать в столицу, ибо желал напоследок сделать кое-какие распоряжения. Весть о болезни брата безмерно опечалила матушку Сэйроку.

— Поезжай скорее в столицу, — велела она сыну. — Я и сама хоть сейчас пустилась бы в путь, но мне, слабой женщине, это не под силу. Тебе же нетрудно исполнить просьбу дядюшки. Проведай его и возвращайся назад.

Огорчился Сэйроку, что приходится расставаться с молодой женой, не хотелось ему ехать. А Миягино говорит:

— Если вы не отправитесь в столицу, матушка решит, что из-за любви ко мне вы пренебрегаете долгом перед дядюшкой. К тому же, Ослушавшись матушки, вы заслужите себе славу непочтительного сына. Собирайтесь же в путь не мешкая. Матушка ваша уже в преклонном возрасте и обременена недугами, кто знает, сколько еще ей суждено прожить. Древние говорили: «Служению другим отдаем мы время, заботе о родителях — час». Жизнь вашей матушки подобна луне, которая вот-вот скроется за западными горами. Отправляйтесь же в столицу и поскорее возвращайтесь домой.

Обменялись супруги прощальными чарками сакэ. Хоть разлука предстояла недолгая, для любящих сердец была она тяжела. Заливаясь слезами, Миягино сложила такое стихотворение:

Знаю я, что недолго Быть мне с любимым в разлуке. Скоро вернется он. Но отчего же тогда Такая печаль на сердце?

Едва сдерживая рыдания, Сэйроку вторил ей:

Отчего так печалишься ты, Провожая меня в дорогу? Гляжу на слезы твои, И душу терзает тревога: Неужто не свидимся вновь?

Глядя на эти печальные проводы, матушка побранила сына и невестку:

— Можно подумать, будто вы расстаетесь навек. Слыханное ли дело так горевать из-за короткой разлуки? Этак недолго настоящую беду накликать.

С тем Сэйроку и отправился в путь. Когда он добрался до Киото, дядюшка был уже при смерти. Едва взглянув на племянника, он испустил дух.

У покойного были дети, но они не успели еще войти в возраст, посему устройством дел семьи пришлось заняться Сэйроку. Передав все оставшееся после умершего имущество семье его жены и наказав ей беречь детей, Сэйроку собрался было в обратный путь, но тут, как на беду, вспыхнула смута, охватившая всю страну, на дорогах поставили заставы, и проезд был закрыт.

Что ни день, то тут, то там завязывались ожесточенные схватки. При всем желании не мог Сэйроку попасть домой, лишь кочевал от одного постоялого двора к другому. В скитаниях прошел год. А поскольку движения по дорогам по-прежнему не было, не мог он послать о себе даже весточку, и близкие его не знали, жив ли он или нет.

Видя, что сын все не возвращается, матушка Сэйроку не находила себе места от тревоги.