— Кажется, тебе пора… — начал я, но девчушка оборвала меня, нетерпеливо крутанув кистью руки.
Подбежав к телефону, девочка набрала обслуживание номеров и, понизив голос, пробасила:
— Сэндвич с яйцом и саламандрой в восемьсот шестьдесят третий, пожалуйста.
А потом передала трубку мне, выжидающе вскинув брови.
— И гусиный салат с табаком, — добавил я первое, что в голову пришло, повесил трубку, и мы расхохотались над хулиганской шуткой.
— А кто там, в восемьсот шестьдесят третьем? — спросил я.
— Грязный старикашка. Я к нему забрела пару недель назад, он валялся на кровати голый, со стопкой похабных журналов. Увидел меня — и давай скалить зубы и размахивать своим членом. Грязный извращенец. Очень хотелось подскочить и двинуть ему по яйцам, но я испугалась, что вдруг он меня поймает и…
Несмотря на молодость и невинность, девочка вовсе не казалась наивной глупышкой. Видно было, что ей знакома оборотная сторона жизни. Мудра не по годам.
— Давно ты здесь? — спросил я.
— Пару часов, — схитрила она.
— Ха-ха. Не притворяйся, ты все поняла. Давно ты живешь в «Скайлайте»?
— Вечность минус пару месяцев. Угадай, сколько мне лет.
— Не знаю.
— Я и говорю: угадай!
— Тринадцать?
— Не-а.
— Четырнадцать?
— Мимо.
— Пятнадцать? — Последняя попытка.
— Пятьдесят восемь! — выкрикнула она чуть ли не навзрыд.