— Это верно. Ну хорошо, пойдем, я позволю тебе коротко переговорить с Дигером. Но помни — когда я распоряжусь, ты должен будешь остановиться. Мы не можем играть с жизнью старика.
Конрой пообещал во всем мне подчиняться, и мы поднялись наверх. Хендрикс, дворецкий, вернулся к своим обычными обязанностям, а Оливера мы оставили в библиотеке. Полисмены в форме все еще дежурили у дома.
Когда мы вошли, Дигер беспокойно зашевелился и попытался поднять голову. С его губ срывались ужасные звуки: захлебывающиеся хрипы, похожие на клекот, единственные звуки, которые он мог издать.
— Не пытайтесь говорить, мистер Дигер, — сказал я. — Это инспектор Конрой из департамента полиции. Он хотел бы задать вам несколько вопросов и постарается вас не утомлять. Он…
Но Конрой, охваченный нетерпением, прервал меня.
— Вы были один, когда произошло нападение? — спросил он.
Губы раненого снова зашевелились, но он не издал ни звука, помимо жуткого захлебывающегося бормотания.
— Он не может говорить, Томми, — сказал я. — Не заставляй его.
— Если бы нам только удалось понять, что он хочет сказать, — отозвался Конрой, — мы приблизились бы к разгадке. Может ли он хоть каким-то способом ответить на наши вопросы?
— Вероятно, он может шевелить ногами, — сказал я. — Но и в этом случае он сможет ответить только «да» или «нет».
— Это лучше, чем ничего, — сказал инспектор.
Я повернулся к кровати.
— Вы можете пошевелить ногой, мистер Дигер? — спросил я.
Простыня дернулась, и я поспешно откинул одеяла у изножья кровати.
— А теперь, мистер Дигер, — сказал инспектор, — я буду задавать вам вопросы. Если ответ будет «да», пошевелите правой ногой, если «нет» — левой. Вам понятно?
Правая нога чуть шевельнулась.
— Замечательно! — воскликнул Конрой. — Итак, вы были один, когда на вас напали?
Правая нога снова шевельнулась. Да.
— Окна были закрыты?
Да.