— Да, — упавшим голосом ответила девушка. — Я заметила сходство, особенно в том, что касается черного хлеба и… и жабы.
— По всей видимости, — сказал я, — жрецы использовали некую вариацию обедни святого Секария, которую сатанисты считают одним из самых действенных своих ритуалов. В Средние века она практиковалась в Гаскони, но позднее распространилась по всему миру и сегодня, я полагаю, используется повсеместно. Детали, конечно, могут меняться и обряд часто включает элементы других ритуалов.
— Но определенные черты его остаются неизменными? — спросил Конрой.
— Да. Жрец, отправляющий службу, всегда использует черный хлеб и непременно рисует на земле знак Креста левой ногой, а иногда изображает крест перевернутым. Мисс Кроуфорд как раз служила обедню святого Секария, когда мы оказались у нее в квартире; мы прервали службу, и она не успела произнести имя человека, которому Дьявол должен был причинить ужасные страдания. Сатанисты верят, что поименованному таким образом человеку ничто не может помочь. Он будет постепенно чахнуть и затем умрет, причем все это время будет так слаб и подавлен, что не сможет противиться козням земных приверженцев дьявола.
Дороти Кроуфорд вздрогнула.
— И я одна из них, — сказала она. — Я вынуждена подчиняться приказаниям Сильвио!
Она дрожала, и инспектор Конрой успокаивающе потрепал ее по плечу.
— Продолжайте ваш рассказ о Куэе, — сказал он. — Расскажите нам, каким образом ваш дед похитил идола.
Инспектор бросил взгляд на изваяние.
— Быть может, нам лучше перейти в другую комнату, — предложил он. — Эта… этот…
— Сейчас он не может нас услышать, — сказала девушка. — Дед, основываясь на своих исследованиях, считал, что идол способен оживать только в полночь.
— Час зла! — заметил Конрой.
— Да, — сказала девушка. — Вы ведь заметили, что Сильвио может завладеть мною только в этот час.
Помолчав, девушка продолжала свой рассказ:
«Дед мой, как вам известно, был страстным коллекционером. Он был, вероятно, крупнейшим в мире собирателем языческих идолов. Идолов он разыскивал по всему миру и не раз рисковал жизнью, чтобы привезти домой свои сокровища.
Много лет назад, у букиниста на Четвертой авеню, он натолкнулся на книгу о приключениях Малькольма Стюарта. Она его очень заинтересовала, так как во время путешествий по Китаю до него доходили слухи о громадном изображении дьявола, которому поклонялись жители некоей деревни в одной из внутренних провинций; но толком он ничего не сумел разузнать. Книга стала для него подарком свыше: он узнал, где нужно искать и получил, как он считал, доказательство того, что идол и в самом деле существует. Что еще нужно заядлому коллекционеру?
Дед счел, что подобный идол увенчает дело всей его жизни, станет жемчужиной коллекции и сделает его собрание, вне всякий сомнений, лучшим в мире. Только коллекционер способен понять, какую гордость и радость это доставило бы деду. Он немедленно начал строить планы экспедиции в Китай на поиски идола, и через некоторое время был уже в Гонконге, где занялся подготовкой к путешествию.
В Гонконге он, по счастью, познакомился с китайцем, который родился и вырос неподалеку от деревни дьяволопоклонников, но позднее поселился на побережье. Этот человек подтвердил рассказ Малькольма Стюарта и добавил к нему некоторые подробности, заставившие деда еще сильнее мечтать об идоле. Китаец рассказал, что идол с незапамятных времен правит деревней; и действительно, когда идол был привезен сюда и подвергнут всестороннему изучению, дед пришел к выводу, что он на много веков старше любого китайского бронзового изваяния. Но ни он, ни другие эксперты, с которыми он советовался, не смогли определить возраст статуи; сошлись на том, что она очень древняя.
Дед также узнал от китайца, что способностью оживлять идола, по легенде, обладает только одно семейство жрецов, и что старший сын наследует таинственную силу, когда умирает его отец — и так далее на протяжении веков. Другие жрецы не наделены этой силой. История идола заключается в том, что в глубокой древности люди, устав бесплодно молиться богам о дожде, выбросили старых идолов и создали образ Нечистого, которому и начали поклоняться. Согласно древним поверьям, добавил китаец, жрецы начинали ритуал оживления идола исключительно в полночь, но как долго изваяние могло оставаться живым, китаец не знал.
После нескольких месяцев путешествия по внутренним областям Китая мой дед наконец достиг местности, соответствовавшей описаниям Малькольма Стюарта. Как и его предшественник, дед однажды вечером разбил лагерь и отправился на поиски пещеры. Он нашел ее в конце ущелья, пробрался по галерее и услышал за каменной плитой многоголосое пение; в трещинах мелькали отблески факелов. Подобно Стюарту, он отодвинул небольшой камень и стал смотреть.