— Ну да, конечно! — согласно кивнул Микола.
— Ладно! — Архелия поднялась и, взяв со стола свою шапочку, водрузила ее на голову. Затем быстро собрала в пучок волосы и запихнула их под нее. — Пойду я…
Парень подхватился, обошел стол и встал перед Архелией.
— Спасибо тебе, Лия…
— За что, Колька? — она растерянно смотрела на него снизу вверх.
— За то, что помогла мне с работой, — он не знал, куда деть руки: то прятал их за спину, то запихивал в карманы штанов. — За то, что пришла вот, не погордилась… поздравила с наступающим…
— И тебе спасибо….
— А мне за что?
— Но ты ведь тоже поздравил меня…
— Ну да…
Девушка хотела развернуться, чтобы выйти из помещения. Но Грицай вдруг поймал ее за руку.
— Что, Колька? — от охватившего ее смятения, она даже немного качнулась.
Он сник, враз отпустил ее руку и отступил назад.
— Нет, нет, ничего… Всего доброго тебе, Лия!
— И тебе всего доброго! — пролепетала девушка и быстрым шагом вышла из каморки.
Евдошка и Архелия только отужинали и еще не успели убрать со стола посуду, как кто-то робко постучал в окно.
— Убери с вешалки свою одежду и спрячься в спальню! — приказала старушка, а сама, кряхтя и охая, поковыляла в сени отпирать входную дверь.
Лязгнул засов, послышался сдавленный шепот, затем шарканье Евдошкиных тапочек.
Через миг порог светелки переступила женщина в темном кожаном пальто и сразу наклонилась, чтобы снять сапоги. Бабка подскочила к подоконнику, достала из-за шторки пол-литровую банку с пшеницей, в которую был воткнут огарок толстой парафиновой свечки, поставила на стол и чиркнула спичкой. Указав гостье на топчан, пошла в угол к лампаде, зажгла и ее. Затем щелкнула выключателем, и комната погрузилась в зыбкий полумрак.
— Так-то оно лучше будет! — проговорила Евдошка и, смиренно сложив руки на животе, встала перед посетительницей. — Так что у тебя за дело ко мне?