— Через Ольгино поедем?
— А может, лучше на Каменку махнуть? — сообразил я. — По «пьяной» дороге?
— Ты ее знаешь?
— Да уж не заблудимся. — Лифт остановился, и мы вышли во двор.
Не знаю, почему так получается, но каждый труп, по-моему, разлагается по-разному. Может быть, я предвзято к этому отношусь, но в машине, пока она стояла закрытой, возник некий характерный душок, от которого я постарался избавиться, врубив на полную мощность вентилятор. Путешествовать с мертвецом на заднем сиденье вдруг стало невыносимо противно.
По безлюдной дороге в объезд поста ГАИ мы забирались в лесную глухомань, пока крошечные колесики микроавтобуса не стали буксовать в раскисшей от дождя земле. Мы остановились борт к борту, я откинул сиденье, и мы перетащили тяжеленное, точно каменное, тело. Удивительно, как меняется человек после смерти. Я вспомнил, как мы со Славой прятали трупы арабов. Не приведи Господь пережить такое еще раз: таскать на себе людей, превратившихся в больших кукол, страшно неудобных для переноски из-за своей ватной мягкости. Я вспомнил мертвого Петровича. Казалось бы, вот он — друг, но это уже не друг, это его тело, а самого друга нет.
— Погоди, — Зоровавель огляделся, — чего по два раза ездить…
Он подошел к куче валежника и внимательно изучил ее.
— Годится, — заключил он. — Кто его здесь найдет?
Он подогнал автобус к куче, мы расчистили площадку, положили туда скрюченного Истребителя и завалили горой веток. Достойное место выбрали тамплиеры для своего товарища. Брата! Впрочем, «братанов» в окрестностях немало лежит: город живет своей бурной жизнью. А место здесь и в самом деле дикое. Если труп проваляется до снега, то раньше весны его точно не найдут, а весной он будет похож черт знает на что. Не исключено, что барсуки и лисы помогут — говорят, они в последнее время тут здорово расплодились. Еще бы, на таком корму!
Зоровавель залез в кабину, а я пошел к «Ниве». Опуская сиденье, я заметил лежащий на полу меч.
— Эй, — крикнул я, достав железяку. Зоровавель притормозил рядом. — Куда его?
— Сам решай, — пожал плечами тамлиер. — Оставь себе, если хочешь. Мне-то он не нужен. Пока!
— Счастливо, — пробормотал я вслед газанувшему «судзуки».
Похожий на малолитражку микроавтобус резво заскакал промеж берез.
«Вот так братство! — подумал я, устраиваясь на водительском сиденье. — Отслужил свое — и добро пожаловать на корм для животных. Никаких тебе почестей. К черту такой Крестовый поход!»
Чтобы не простудиться, я закрыл окошко и включил отопление. В салоне уже ничем не пахло.
12
Доктор Амнон Шилух прибыл сразу же после того, как Готтенскнехт сообщил ему о находке «Книги Жизни». К этому моменту вернулся Зоровавель, доложивший о захоронении трупа. Пресвитеру было жаль преданного слугу, первым вступившего в Петербургский Дом ОНТ, но сей славный тамплиер отдал жизнь за священное дело спасения белой расы и получил достойное место на небе. Готтенскнехт решил, что увековечит память о нем, поместив его имя на стене церемониального зала замка Верфенштайн наряду с другими, заслужившими вечный почет членами Ордена.
Когда появился профессор Шилух, Готтенскнехт отправил тамплиеров вниз — «поохранять» парадное, дабы не мешать руководителям вести деловую беседу. Пресвитер хотел выторговать максимально возможное вознаграждение. Разумеется, об участии израильской разведки им упомянуто в отчете руководству ОНТ не будет, так что проведение рискованной операции, стоившей жизни одному из братьев, станет заслугой исключительно Фридриха Готтенскнехта, сумевшего вернуть древний манускрипт в Святую землю. Акция наверняка привлечет новых братьев, настоящих арийцев, которые приедут из Германии, чтобы вступить в ряды Санкт-Петербургского Дома и основать в России настоящую колонию тамплиеров. Она привлечет под свои знамена множество неофитов из местных жителей, и недалек будет тот день, когда победоносная армия рыцарей снова пойдет на восток, сокрушая лавины азиатов. Честолюбивые мечты пресвитера прервал резкий звонок в дверь.
ebooksa