— Ну, с какой стороны начнем? — спросил он.
— С задней, — ответил я.
— Ты гляди, — он кивнул на обвисающий глиняный пласт, по которому змеилась глубокая вертикальная трещина. — Как бы не обвалился. Может, все-таки с передка начнем?
— Запаримся груз через салон таскать, — терпеливо повторил я. Пласт, конечно, выглядел угрожающе, сотрясение почвы здорово ускорило процесс, который в естественных условиях продолжался бы еще десятки лет. — Да черт с ним, — сказал я, — повисит еще пару дней, больше мы ничего взрывать тут не будем, так что продержится.
— Как знаешь, — вздохнул Слава, — ты здесь начальник, тебе и судить.
Увязая в грунте, мы поднялись примерно до середины конуса, и я вонзил лопату в землю. Слава, поплевав на руки, присоединился ко мне. Первые порции глинозема резво посыпались вниз, по пути распадаясь на отдельные кусочки, с бульканьем скатывающиеся в воду.
Я привык орудовать лопатой и очень быстро вошел в рабочий режим. Кидать сверху вниз было легче, нежели выбрасывать из ямы, и я даже стал получать от этого процесса определенное удовольствие. Досаждавшее поначалу солнце скрылось за облаками, а потом, увлекшись, я перестал обращать на него внимание. Окружающий мир сузился до участка перед глазами, я вонзал штык в глину, досылал его ногой, выворачивал и сбрасывал вниз, выворачивал и сбрасывал. Изредка я обращал внимание на плеск воды, на Славу, который остановился и закурил, но яма все росла и росла, я расчищал уступ — площадку, с которой мы будем стартовать, пробивая колодец к задней двери микроавтобуса «мазда», в котором лежат несметные сокровища хашишинов. Так я и рыл, пока меня не окликнули.
— Слыш, зовут, — сказал Слава.
Я непонимающе глянул на него:
— Что?
— Бабы обедать зовут.
Я с маху всадил лопату в грунт и с трудом выпрямился.
— Обедать зовут, — повторил Слава.
— А-а, — улыбнулся я и встряхнул головой, разбрызгивая тяжелые капли пота. Отрываться от работы не хотелось. Я как стайер: включился в определенный темп и вкалываю, но сбиваться с него не люблю.
— Искупнемся, да пойдем есть, — Слава стянул через голову рубашку, сбежал по косогору на берег. В правом кармане штанов тяжело бултыхался «кольт». Как он с этой дурой копал, ума не приложу, страшно неудобно ведь. Я свой «тэтэшник» беспечно оставил в палатке, но Слава с оружием расставаться не любил.
Я разделся, кинул шмотки на траву и нырнул в реку. Под водой было мутно, но спокойно. В ушах возник негромкий ровный гул, сменившийся звуком выпускаемых изо рта пузырей. Я вынырнул на поверхность — к воздуху, солнцу и разнообразным шумам живой природы. Течением меня отнесло на порядочное расстояние, и обратно я вернулся пешком.
Слава ждал меня у костра. Глубокие эмалированные миски были уже расставлены, моя шленка ждала на отдельно разостланной газете. Там же лежала ложка и кусок хлеба. Я сел на свой стульчик и принялся за еду.
— Много еще копать? — спросила Марина.
Я молча кивнул. Супчик дамы сварили какой-то очень вкусный, к тому же у меня разгулялся аппетит.
— Пашет как заведенный, — кивнул в мою сторону Слава, лицо его расплылось в широкой добродушной улыбке.