Пожиратели гашиша

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он у нас кладоискатель, — с уважением произнесла Марина. — Я Ксюше уже рассказывала…

Интересно, что она могла рассказать? Марина бывала со мной на нескольких раскопках, но ничего ценного мы в те разы не нашли. Так, глиняную утварь новгородцев да сгнившие останки воина княжеской дружины. Неделя работы, а результат: семь поясных бляшек из серебра, серебряная гривна да ржавая полоска от истлевшего меча. С предпринимательской стороны почти нуль, но для девчонки — романтика!

— Я прежде всего историк, — заявил я с апломбом, благо аудитория была далеко от ЛГУ и готова жадно внимать, — а кроме того, археолог. Для меня главным является научное значение моих находок, хотя кое-что я вынужден продавать, чтобы иметь средства к существованию.

Говоря, я наблюдал за реакцией слушателей. Народ реагировал по-разному. Слава с недоверием поглядывал на меня. Марина согласно кивала — кому, как не ей, было знакомо засилье на нашей старой квартире «древней рухляди», не находившей сбыта, которую, как она считала, я копил исключительно из любви к истории. Ксения же с интересом развесила уши, для нее подобная тема была в диковинку.

— Настоящим археологом, — продолжал я, опустив на колено миску с остывающим супом, — археологом по призванию движет чисто научный интерес. Для него не существует моральных, финансовых и политических границ. Он живет там, где находятся предметы, могущие пролить свет на неразгаданные тайны древнего мира. Его не столько заботит настоящее время, в котором существует его тело, сколько давно минувшее, где живет его разум. Его истинный, чистый, свободный от стяжательства интерес человеку непосвященному может показаться эгоистическим, но мы — археологи — это та категория людей, которая работает для самоудовлетворения, принося при этом неоценимую пользу всему обществу. Конечно, очень трудно бывает расстаться с древними раритетами, которые сам отыскал, добыл, отнял у земли и у прошлого своими собственными руками, перелопатив при этом тонны грунта. Можно сказать, не нарушают законов те, кому посчастливилось работать на определенное государственное учреждение, например, Эрмитаж. Но есть и те, кто не пристроился, в силу каких-либо обстоятельств, и они становятся своего рода париями, нарушающими законы, но собирающими в своих квартирах огромные и прекрасные коллекции. Есть такие люди — от рождения изо всех сил их влечет к себе прошлое, — я перелил последние капли супа в ложку и проглотил, — и я — один из них!

— Какая у вас интересная жизнь, — зачарованно произнесла Ксения, а Марина с гордостью задрала нос.

— А что у нас на второе? — вопросил Слава циничным тоном.

— Ах да, — словно пробудилась ото сна Ксения и положила из казанка картофельное пюре с тушенкой.

С момента нашей первой встречи она здорово переменилась. Уставшая от одиночества медсестра уступила место успокоенной спутнице жизни обеспеченного мужчины, а теперь еще, вдобавок, околдованной причастностью к Процессу Познания Древних Тайн, которым ей теперь казались наши раскопки. Я тоже завелся, оседлав любимого конька, и чувствовал себя так, словно не микроавтобус откапывал, а могильник взламывал. Да и у Маринки взгляд затуманился — видно, вспомнила наши поездки. Один Слава невозмутимо шуровал вилкой. Посотрудничав со мной, он составил какое-то свое представление, как добываются сокровища, ничуть на мои россказни не похожее. Хотя нет, — приглядевшись, я понял, что и его слегка пробрало.

После обеда мы разлеглись на травке. Слава закурил. Купание сделало тело легким, и, перебивая голос разума, сердце гнало мысли о работе прочь. Мышцы приятно ныли, а бессонная ночь давала о себе знать, делая шорох листвы все более убаюкивающим. Я сладко вздохнул.

— Вставай, — растолкал меня Слава.

Я с трудом поднял голову. Тень от деревьев сместилась в сторону, лицо горело, напеченное солнцем. Я сел и потер вспухшую физиономию.

— Два часа проспали, — недовольно пробурчал Слава. Я огляделся, дамы куда-то исчезли, вероятно, чтобы нам не мешать. По их мнению, послеобеденный отдых был обязательной частью нашего рабочего распорядка. — Пошли. День не резиновый.

Я быстренько поднялся. День, в натуре, не резиновый, а успеть надо много.

Женщин мы обнаружили на берегу, где они устроили нудистский пляж. И правда, кого стесняться, все свои. Я взобрался на бугор, вытянул лопату и нехотя ткнул ею грунт. Копать стало лень. Вот почему я не люблю прерывать работу, на повторный рывок меня уже не хватает. Корефан, однако, собрался с силами и стал резвенько кидать глину. Плеснула вода.

Так мы проковырялись до семи часов. Прежнего задора уже не было, и активность понемногу угасла. От воды потянуло холодом. Слава остановился и поглядел на небо:

— Вроде гроза собирается.

Опираясь на лопату, я с трудом разогнулся. Поясницу стало ломить. Плохой признак, завтра будет тяжелее.

— Где там твоя гроза?

— Вон, — показал рукой Слава.