Гобелен

– Я писал к леди Уинифред.

– Нет, Джулиус. Вам только казалось, что вы пишете к Уинифред. На самом деле вы писали ко мне. Каждая строчка в вашем послании дышит любовью к Джейн. А помните, что вы мне сказали тогда, в хижине дровосека? Что думали о Джейн, когда наслаждались плотью Уинифред; что Уинифред представлялась вам другой женщиной, когда вы называли ее Джейн. Я проделала долгий путь, чтобы быть с вами. Я вас дождалась.

Любимое лицо, чуть посмуглевшее на летнем солнце, стало бледнее полотна.

– Откуда вам все это известно? Откуда вы знаете про Джейн? Я ничего не понимаю.

– Я и есть Джейн, как бы странно это ни звучало. Все, что было между вами, Джулиус, и леди Уинифред, на самом деле было между вами и мной.

В лице Саквилля мистический ужас боролся с отчаянием.

– Сударыня, вы надо мною смеетесь. Надо мною – и над моим разбитым сердцем.

– Нет, не смеюсь, Джулиус, любимый мой. Я все объясню, только пообещай выслушать меня до конца. Я ведь просила дать Джейн шанс.

Она протянула ему руку.

– Как чудесно снова видеть тебя.

Правила этикета предписывали Джулиусу поцеловать протянутую руку, и он склонился над нею. Но, приложившись губами к запястью, вдохнул аромат духов – и замер. Ладонь, державшая руку Джейн, задрожала.

– «Пепел фиалок», – прошептал он хриплым от волнения голосом.

Джейн извлекла из кармана заветный флакончик.

– Я всегда ношу его с собой, потому что аромат фиалок вызывает в памяти твой образ. Сегодня, увидев тебя издали, я надушила запястье.

Саквилль смотрел взволнованно, недоверчиво.

– Так вы, сударыня, – Джейн?

– Я вернулась к тебе. Пожалуйста, выслушай меня. Ты мне нужен. Дай мне вновь ощутить твой поцелуй.

– Вновь? – прошептал Джулиус, и Джейн затрепетала, когда его теплые чувственные губы приникли к ее губам. В этот миг она поняла, что нужные нити скрестились на ткацком станке жизни; что завязан очередной узелок и начат новый узор.

– Я люблю тебя, – сказала Джейн. Впервые в жизни в этих ее словах фальши не было ни на гран.

Эпилог