Гобелен

Уинифред снова попыталась отговорить мужа:

– Если верить вестям, что прислали с юга мои друзья, протестантский король дурно воспитан, неучтив. Говорят, он нуден и неуклюж. В Лондоне ему не нравится, он скучает по родине.

– Милая моя, пусть Георг – далеко не «король-солнце», только, боюсь, жажды власти ему не занимать. Вдобавок он столь крепок в протестантской вере, что не потерпит мятежа католиков. Верные люди из Уайтхолла считают, Георг нарочно носит маску зануды, чтобы скрыть недюжинный ум.

– Но ведь ум не всегда идет рука об руку с воинственностью и коварством? – спросила Уинифред. Уильям как раз взял ее под локоть – они перебирались через небольшой порожек, перед ними была низкая дверь, за дверью – скрипучая лестница. Уинифред подхватила подол вышитой шелковой робы, Уильям помог тем, что сжал пышные фижмы.

С облегчением Уинифред услышала смешок мужа.

– Знаешь, дорогая, тот, кто проектировал выход на крышу, не рассчитывал, что сюда станут наведываться женщины.

– Но я ведь не похожа на большинство женщин.

– Это верно. Сердце твое твердо, как обручи твоего же платья.

От этой шутки стало чуточку легче. Перед скрипучими ступенями Уинифред помедлила.

– Уильям, ты всегда умел развеселить меня тем или иным способом.

Жаль, что слова прозвучали с такой горечью, даром что Уинифред изо всех сил улыбалась.

Уильям поцеловал ей руку. Горечь отражалась и в его чертах.

– Наш немецкий монарх, похоже, намерен приковать Шотландию к Англии.

Уинифред кивнула. Сердце будто стиснул ледяной кулак.

– В таком случае, любимый мой, ты должен исполнить волю истинного короля. Король призвал тебя к оружию; твои арендаторы и вассалы не оставят тебя в бою. С тобой семейная честь, вечная любовь и благословение.

Лестница осталась позади. Супруги переглянулись и поняли: все домашние собрались за дверью, ждут решения главы семейства.

– Те, кто поддерживает нас в Лондоне, только языками умеют молоть. Не приходится рассчитывать на решительность и надежность этих людей. Их попущением все шотландские кланы могут погибнуть. Сомневаюсь я и в доблести лорда Мара. Не годится он в лидеры вождей наших кланов! – Уильям вздохнул, чело его омрачилось тяжелой думой. – Разумеется, он сумеет объединить их – да и кто не сумел бы, когда Шотландия так далеко от Лондона? Легко бахвалиться перед вождями кланов – надо лишь выучить их боевые кличи.

– Думаешь, кланы объединятся?

– Мы все объединимся, ибо этого требует наш король. Однако Мар не из наших, нет в нем шотландского благородства. Трудно будет убедить горцев следовать за ним. – Уильям пожал плечами. – Но это ничего не меняет. Я все равно подниму штандарт, присягну любому вождю. Только, боюсь, мы, жители долины, куда лучше видим ситуацию, чем горцы.

Уинифред взяла мужа за руку. Они пошли узким коридором. Под их ногами вздыхали, гудели старые доски. У двери, ведшей непосредственно в дом, Уинифред помедлила.