Нужно предупредить Габриэля до того, как Паук окажется здесь, до того, как станет слишком поздно.
Марисоль повернула второй ключ, распахнула дверь и, обнажив в улыбке клыки, спросила:
– Вы ведь пойдете со мной, как хорошие мальчики и девочки, да?
Люди переглядывались мутными глазами.
– Давайте, – сказала Марисоль. – Ту историю я придумала для злого дяди-охранника. Но побег можно будет считать удачным, только когда вы все окажетесь снаружи. Вы же хотите пойти со мной?
– Нет, – отступил назад один из заключенных, худой парень с торчащими ребрами и бледно-желтыми, почти прозрачными глазами. – Я знал, что ты врешь. Люсьен заботится о нас. Мы зарабатываем себе бессмертие.
Марисоль пожала худыми плечами и улыбнулась Тане:
– Наше дело было предложить. Больше тут ничего не сделаешь.
Тана схватила вампиршу за холодное плечо.
– Нет, погоди, – она повернулась к парню. – Пожалуйста, прошу тебя, пойдем с нами. Это же тюрьма! Неужели ты не понимаешь, что Люсьен никогда…
– Замолчи, – сказал худой, сложив руки на груди.
– Оставь их, – ухмыльнулась Марисоль. – Они уже приняли решение.
Некоторые пленники, опустив глаза, все-таки вышли наружу. Другие, уверенные в своем выборе, остались рядом с худым парнем. Только те, кто был в намордниках, даже не пошевелились. Они крепко спали. Валентина потрясла одного из них, но у того только дрогнули ресницы. Он даже не открыл глаза.
Марисоль подняла брови:
– Довольна?
– Тана, тут больше ничего не сделаешь, – сказала Валентина.
– Да, – подтвердила темноволосая девушка. – Пора уносить ноги. Господи, я и не думала, что мы когда-нибудь выберемся из клетки.
Тана знала, что они правы. Нельзя переживать за тех, кто решил остаться в подвале. Только не сейчас, когда Перл где-то рядом, а Люсьен собирается предать Габриэля.
– Что у тебя с губой? – спросил парень с подтяжками. – Ты в порядке?
Тана коснулась губы и поняла, что нечаянно поранила ее новыми острыми зубами. И даже не заметила этого. Валентина оперлась на ее руку, все тело у нее затекло и болело. Почувствовав тепло человеческой кожи, Тана слегка вздрогнула.