— Ну, разумеется. Именно для этого я и приехал в Лондон.
— Где вы квартируете?
— В «Лэнгхеме», — ответил Александр Степанович запросто, и мгновенно удостоился внимательного взгляда своего собеседника.
— Я даже привёз с собой фотографические изображения моего аппарата. Естественно, описание его действия и схему я готов предоставить аудитории, если возникнут вопросы, — продолжал Попов.
— Ах, это просто великолепно. Я сейчас же пошлю за ними. Подождите, — обрадовался основатель филантропического общества.
Барнетт убежал куда-то, потом вернулся. Из разговора с энергичным священником выяснилось, что к науке сам организатор вечера не имеет отношения: «Я всего лишь интересуюсь достижениями научной мысли».
Затем гостеприимный хозяин Тойнби Холла потащил его показывать своё детище, свою Idee fixe, сеттльмент:
— Полюбуйтесь на эти здания, ещё каких-то десять лет назад здесь царила разруха. В Ист Энде каждый клочок земли взывает к Богу о помощи. Уайтчепл и Спиталфилдз — что может быть ужаснее этих мест? Голод, нищета, преступления — вот что там творится! Но в наших силах помочь. У нас в сеттльменте живут и учатся студенты. Видите, моя жена и я — ярые сторонники просвещения. Мы считаем, что только просвещение даст миру долгожданный мир и порядок. Согласитесь, это несправедливо, когда молодой человек не может учиться по причине отсутствия у него денег. Я договорился с университетом и вложил в проект все свои сбережения и сбережения жены. Восточный Лондон — самое страшное место на земле, настоящая дыра. И вот, мы решили с Божьей помощью приблизить наших граждан к подлинной красоте и гармонии просвещением.
Уже второй раз Попову приходилось слышать рассказы англичан о своих «дырах». Сперва была Диана, теперь Барнетт. Идея Барнетта и его энергичная манера очень понравились Попову. Не понравилась очередная навязчивая идея социальными улучшениями решать проблемы всеобщего счастья.
— Что есть просвещение, господин Барнетт? — осведомился Попов. — Россия — страна непросвещённая. Русский крестьянин считает за варваров Европу, поскольку плоды просвещения нередко ужаснее самого дикого варварства. Есть результат, а есть плод. Подчас от хорошего результата вырастают страшные плоды.
Барнетт закрутил головой, руки и ноги его заходили туда — сюда.
— Я с вами целиком согласен, — воскликнул он. — Именно так! Подлинная культура есть отказ от многого во имя высшей цели. Вот к чему надо идти, к миру без насилия, к миру культуры. А это значит для каждого отказаться от многих благ земных. Мы живём в страшное время, господин Попов. Выйдешь на улицу и становится жутко. Вы не читали «Человек толпы» сочинения господина По?
— Нет, к сожалению.
— Я вам очень рекомендую. Всё обстоит именно так, как описал господин По. Попадёшь в лондонскую толпу, уже из неё не вырвешься, живёшь с ней одной жизнью, как её частичка. Знаете, песчаные дюны состоят из миллионов песчинок — таков и этот город. У него своя жизнь. Иногда мне кажется, я живу в ужаснейшем месте на Земле! Всё мировое зло отсюда — из безликой серой людской массы. Масса порождает зло и варварство. Лишь индивидуальность может противостоять массе, лишь культура и просвещение способны спасти нас. Другого пути нет.
— И вы считаете, технический прогресс способствует развитию человеческой личности?
— Разумеется. Вот вам пример. Моя жена и я — поклонники велосипеда, женщины стали мобильны и свободны, носят шаровары. Велосипед сделал для женщин гораздо больше, чем весь восемнадцатый век. Так, постепенно, общество идёт к улучшению.
— Вы пропустили одно очень важное изобретение.
— Какое?
— Изобретение пороха.
На Попова обрушился целый поток опровержений. Он лишь улыбался. Спорить с Барнеттом инженер почёл за лишнее.
ebooksa