Перенесёмся на несколько месяцев вперёд, в самое пекло Битвы за Британию.
Как нетрудно было догадаться, положение обороняющихся в первые недели и месяцы войны оказалось ужасающим, почти катастрофическим.
Фюрер, со свойственным ему цинизмом, назвал операцию по захвату побережья Британии «Der Herr der Meere», «Владыка морей». Англия всегда считала себя хозяйкой океанов. Теперь немецкому фюреру пришло в голову, что морскому царствию британцев наступил конец. Силы наступавших и обороняющихся были явно неравны. С моря Англию пытались заблокировать имевшиеся в распоряжении диктатора корабли и подводные лодки. Подводных лодок было только две, зато кораблей целых пятьдесят пять, все разных цветов, но аккуратные и одинаковые, как пасхальные яички. Именно столько почтовых марок, изображавших шхуну «Гогенцоллерн», имелось в коллекции. Корабли взяли в круговую осаду остров. Но их было явно недостаточно, к тому же вооружены они были слабо. В первые же недели несколько «Гогенцоллернов» село на мель, две посудины утонули, обстреляв в тумане друг друга. Как известно, пробоины смертельно опасны не для одних кораблей, но и для марок.
Сразу же вслед за авианалётами началась германская десантная операция. С захваченных на севере плацдармов силы Вермахта двинулись вглубь острова. Однако это был далеко не тот Вермахт, который знаком читателю из истории, а лишь его отражение в почтовых марках. Поэтому можно с уверенностью сказать, что немецкий рейхсканцлер вновь просчитался. Немногочисленные британцы защищались мужественно и упорно. С каждым днём упорство обороняющихся увеличивалось.
Из колоний спешила помощь. Первыми на острове оказались колониальные египетские марки. Их приход вызвал прилив энтузиазма у оборонявшихся. Мужественные родезийцы подошли неделей позже. Высадившись на берег, они ринулись в бой с ходу, почти без единого выстрела сумели освободить захваченный ранее Ливерпуль и взять в качестве трофея один немецкий танк. Случай сам по себе в истории военного искусства редкий, хотя и не исключительный, когда армия, уступающая противнику технически и организационно во много раз, одерживает блестящую победу силой духа и смелостью Говорили, что огромное психологическое воздействие на немецких солдат оказали неустрашимые шотландцы, летевшие с криком на головы захватчиков в своих коротких юбках.
На остров смогли выйти части конного полка «Даймонд Филдс». К сожалению, и потери защитников Британии ужасали. Почти вся Имперская конная кавалерия оказалась перестрелянной немецкими пулемётами. Отчаянный «Капитан Кук» со всеми своими матросами сложил буйную голову, даже не добравшись до берега. Тела погибших долго ещё выносило на морской берег возле Кардиффа, и это не могло не сказаться на моральном духе населения.
В пути находились посланные на подмогу отряды из Канады, Новой Зеландии и Австралии. Жители с тревогой ждали известий о новых попытках высадить подкрепления. Словом, Англия представляла собой огромное хаотическое поле битвы изображений солдат и армий разных времён, всех цветов и национальных расцветок. А отряд добровольцев, в котором сражались теперь наши герои, числом около ста человек, был набран из резервистов с дефектных марок-дубликатов.
Настоящих военных с опытом тут не имелось, кроме командира, полковника МакМагона и двух офицеров-штабистов. На вооружении отряда, помимо винтовок, имелось две двенадцатидюймовых пушки и пять пулемётов.
Задача, поставленная командованием, была ясной и понятной: защита столицы Империи любой ценой и до последней капли крови.
Передовые немецкие части стояли у ворот Лондона и готовились к штурму, город, в свою очередь, готовился к обороне, строили баррикады, минировали мосты, под центральными улицами закладывали динамит и рыли специальные ловушки для танков. Отряд МакМагона, получившего название Сводного Ньюланаркского, должен был прикрывать небольшой участок лесного пространства к северу от Лондона, известном также под именем Эппингского леса. Помимо отряда МакМагона в лесу находилось ещё несколько групп. Считалось, что противник здесь не прорвётся, слишком велика вероятность попасть в западню, быть расстрелянным из засады, да просто угодить с техникой в заминированный овраг и не выбраться оттуда. Но командование Вермахта, как всегда, изумило всех своей неожиданной тактикой. Эппингский лесной массив нигде не имеет сплошной полосы зарослей, через него, при желании, возможно пройти и на танках. Так немецкое командование и поступило.
Отряд оказался зажатым в том проклятом лесочке моторизированными группами, словно орех клещами. Немецкая авиация бомбила лес нещадно. С обеих сторон по попавшим в окружение лупила артиллерия. Люди метались из стороны в сторону и гибли, не успев произвести ни одного выстрела по врагу. Почти все написали прощальные письма. Алексей Максимович тоже записал в своём блокноте, который теперь стал его дневником: «Если удастся вырваться живым, напишу о войне повесть». Однако, вырваться из преисподней не представлялось возможным.
Наконец, канонада закончилась. Наступила оглушительная тишина. От сводного отряда осталась примерно половина. Раненых относили в один большой блиндаж, где у МакМагона стоял штаб. Наступило короткое затишье, которое обычно предшествует атаке. И атака не заставила себя долго ждать. Тишина сменилась рёвом моторов. На опушке показались рассыпавшаяся цепь автоматчиков. Из кое-как устроенных окопов немцев встретили остатки того, что некогда звалось Сводным Ньюларнакским отрядом.
Попов оказался приставленным к пулемёту. Сам он огня не вёл, а подносил ленту и помогал пулемётчику охлаждать машину, был вроде заряжающего. Алексей Максимович оказался в непривычной роли вольного стрелка. Хотя свою винтовку он очень уважал и слегка побаивался. Дело в том, что за время обстрела, петербургский профессор и пролетарский писатель успели закончить краткие курсы стрелков, но толком обращаться с оружием Горький так и не научился. Если Попов сдал экзамен по стрельбе на хорошо и отлично, то Горький сумел попасть в повешенное на дерево ведро лишь один раз из двенадцати, что было самым плохим показателем в отряде. Даже всегда невозмутимый и сдержанный МакМагон, видя такой результат, удивился и заметил:
— Мистер Горки, я всегда ценю усердие моих солдат. Однако осмелюсь дать вам совет: результат стрельбы улучшится, если не закрывать оба глаза во время прицеливания.
Перед боем командир обошёл ряды солдат и произнёс:
— В сектор стрельбы своего пулемёта не лезьте. Это смертельный номер. Вот такая моя вам последняя заповедь.
Теперь в прорези прицела винтовки Горького маячили маленькие чёрные фигурки. Фигурки эти были неприятельскими солдатами. Алексей Максимович, уверенный, что попасть во врага ему не суждено, всё же приник к прикладу. Позицию для стрельбы он выбрал соответствующую своему росту. В отличие от товарищей, лежащих в траве, он стоял позади толстого дуба. Из-за своего укрытия он прекрасно видел наступавших, как они перебегают от куста к кусту, падают в высокую траву, ползут и бегут, согнувшись в три погибели.
Писатель, превозмогая отвращение к стрельбе, сжал зубы. Он видел, что один вражеский солдат стоит в нерешительности, будто раздумывает, двинуться ли ему дальше. В следующее мгновение автор романа «Мать» держал фигурку между двух кустов на мушке. Он зажмурил оба глаза, потому что не выносил грохота ружейных выстрелов, и одновременно нажал, напрягшись всем телом, на спусковой крючок. Ружьё рванулось из рук, ударило в плечо, но не отскочило в сторону, будучи прижато к стволу дерева.
Когда шум в ушах прошёл, Горький оглядел то место, где секунду назад стояла фигурка человека, и с удивлением отметил про себя, что фигурка исчезла. Никто больше не поднимался из травы и не бежал меж кустами, прячась от выстрелов. Сам не понимая отчего, Горький обрадовано закричал, сильно окая и потрясая орудием убийства:
— Я попал! Из ружья попал!
ebooksa