— Теперь ты видишь? — осторожно спрашивает Оуэн.
— Что я вижу?
— Что нет ничего хорошего в том, чтобы говорить с живыми, Лиз. Ты думаешь, что помогаешь, но делаешь только хуже.
Неожиданно Лиз поворачивается к Оуэну.
— Это все ваша вина! — говорит она.
— Моя?
— Я бы смогла объяснить Элви, если бы вы не вытащили меня прежде, чем я закончила! — Лиз делает шаг к Оуэну. — На самом деле, я хочу, чтобы вы отправили меня обратно прямо сейчас!
— Как будто я действительно собираюсь это сделать. Честно. Какая бесцеремонность.
— Если вы не хотите помочь мне, я сделаю это сама!
Лиз подбегает к борту катера. Оуэн гонится за ней, не давая ей прыгнуть за борт.
— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — говорит она. Но Оуэн сильнее Лиз, и у нее был тяжелый день. Внезапно Лиз чувствует себя очень уставшей.
— Мне жаль, — говорит Оуэн, — мне действительно жаль, но так и должно быть.
— Почему? — спрашивает Лиз. — Почему должно быть именно так?
— Потому живые должны жить своей жизнью, а мертвые — своей.
Лиз качает головой.
Оуэн снимает свои солнечные очки, открывая симпатичные темные глаза, обрамленные длинными черными ресницами.
— Если это важно, — говорит Оуэн, — я знаю, что ты чувствуешь. Я тоже умер молодым.
Лиз смотрит на лицо Оуэна. Она отмечает, что без очков он выглядит лишь самую малость старше самой Лиз, лет на семнадцать-восемнадцать.
— Сколько вам было, когда вы попали сюда?
Оуэн делает паузу.