— Покоем, Тути-Мосе, мой царственный названный Брат! Ты же знаешь, что я люблю закаты. Особенно, не в шумном Уасите, а окрест Бехдета, провожать Ладью Ра, смотреть как разливается жидкий огонь по заводям и протокам, как тростник и пальмы оживают, подобно ночным духам, — Ипи как заворожённый говорил едва ли не сам с собой.
— Но ведь сейчас Ра умирает. И это не наполняет тревогой твой Ка? — Наследник никогда не разделял его любви к заходящему Солнцу, — разве ветер рассвета греет тебя меньше?
— Ничто не умирает в этом мире, Брат. Всё повторится. Рассвет приносит новую тревогу, а закат приносит покой…
— Я понял тебя, — Тути-Мосе улыбнулся, — мне надо было быть глупцом, чтобы не догадаться, когда ты привёз Нефру-Маат в мой дворец! Сейчас Хранитель думает не о закате, а о том, что будет после.
— Я рад, что ты узнал об этом не от моей сестры, — Ипи улыбнулся в ответ, — но о том, что после, я и подумаю после, — а закат… Тебя с детства удивляло…
— Хорошо, Брат мой, я оставлю тебя, любуйся умирающим солнцем, — уже собравшись уйти, молодой Фараон резко обернулся, — но, если ты думаешь не о своей возлюбленной, значит, о Посвящении! Ты решил пройти его раньше, Ипи-Ра-Нефер?
— Да, Величайший. Я должен получить Печать раньше, чем того ждёт Хат-Шебсут. Закат способствует трезвости мысли.
— Это значит, Ипи… — Тути-Мосе встревожился, — ты думаешь?
— Нет, Фараон. Не думаю. Я просто учусь смотреть в глаза Вечности. Ты ведь сам говорил, что на рассвете смотришь в глаза грядущему.
Наследник оставил Ипи одного, не ответив. Он понимал, что Верховный Хранитель хочет побыть в одиночестве, и поспешил к Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат.
В угасавшем свете заката, неровное пламя лампад всё больше выхватывало из темноты росписи зала, Асет идущую вдоль тростников Хапи, с Наследником Херу на руках… Древний сюжет. Четверо музыкантов играли на систрах и флейтах, и две танцовщицы — совсем девочки, похоже, из Фенех, или из Ре-Тенну грациозно плясали перед Жрицей Хатор и Соправительницей, золото их украшений звенело в такт инструментам.
Женщины мило и оживлённо разговаривали, и, в промежутках своей беседы отрывали от белой кисти большие и бледные, как капли росы, виноградины, Мерит-Ра-Нефер полулежала на своём сидении, а Нефру-Маат сидела на пятках рядом с нею, почти не наблюдая за танцем.
— Моя царственная Сестра, — Тути-Мосе прервал их беседу, отчего-то смутив Соправительницу, — нам нужно показать достойной Нефру-Маат покои, которые ты велела подготовить для неё своим слугам.
— Да, мой царственный Брат! — Мерит-Ра вскочила с кресла, и, отпустив музыкантов жестом, поспешила к выходу в большой коридор, игриво шлёпая ногами по каменным плитам, и вечерний воздух, ещё не заполненный звуками ночных насекомых, наполнился удивительно звонким эхом её шагов, — я велела слугам подготовить Жрице Хатор покои в крыле, которые ты отдал моему брату, на верхней террасе, — Мерит-Ра-Нефер почти побежала, и Тути-Мосе, не поспевая за ней, попросил её подождать.
— Царственная Мерит-Ра-Нефер, мы не поспеваем за тобой!
Вскоре, все трое скрылись в проёме, ведущем на большую лестницу.
Ипи придвинул столик к своему ложу, и поставив две ярких лампады, что-то писал в своих свитках. Нефру-Маат неслышно, как кошка вошла в его покои, и не могла оторвать глаз от возлюбленного, полулежащего, на скомканном льняном покрывале. Раз за разом он окунал палочку для письма в свою палетку, и снова писал, придерживая папирус. Его лицо выхватывал из тьмы свет лампад, казавшийся таким ярким во мраке ночи, и Нефру-Маат улыбалась своим мыслям, о чём может думать сейчас Верховный Хранитель, что пишет он в своих свитках. Ипи-Ра-Нефер, не мог видеть её даже краем глаза, к тому же, при свете лампад на его столе, Нефру-Маат стояла почти во тьме, думая о том, что Ипи не полностью исполнил обещание. И тем более неожиданными оказались для неё слова наречённого:
— Я знал, что ты придёшь, моя прекрасная жрица. Потому и не отошёл в сладкое странствие земель Межмирья, — Ипи сидел к ней в пол оборота, но Нефру-Маат поняла, что он улыбнулся.
— Но как ты увидел… Нет услышал меня? — девушка была удивлена.
— Почувствовал, Нефру-Маат, — Ипи повернулся к ней, пересыпав песком папирус и отложив своё письмо, — почувствовал, как бьётся сердце влюблённой, — Верховный Хранитель прикрыл глаза, приглашая Жрицу присесть рядом с ним, — я так и знал, что тебе не хватит бассейна в моих покоях и ты придёшь снова!
ebooksa