Тринадцатый

– Спасибо, я уже поддался один раз на ваши уговоры, мне долго пришлось потом раскаиваться.

– Ты же сам выбрал один из грехов, который посчитал самым безобидным. Подумаешь, всего лишь напиться, люди ведь трезвеют! Не твои ли слова, мой любезный святоша? А кто после этого совершил прелюбодеяние и убил мужа женщины, который вас застукал? Или, быть может, мы в этом виноваты? – заржал горбун.

– В этом виноват только я. Но вы же пришли сюда не за тем, чтобы припомнить мне былые деяния?

– Конечно, нет. Ты раскаялся, покаялся в них, прошел все испытания, и, как и полагается, тебя причислили к праведникам. Ну да ладно, сейчас меня интересует другое: я пришел узнать, почему, требуя от меня соблюдения правил, вы сами их нарушаете? – вступил в разговор Анатас.

– Ты тоже не святой!

– Ха-ха-ха! Приятно слышать, особенно от тебя. Давно никто не заставлял меня смеяться.

– Ты же все равно не сможешь мне ничего причинить, так зачем ты здесь? – снова поинтересовался Иов.

– Тут ты прав, я не могу совершить то, что хочу. Да и у моих спутников вряд ли получится с тобой что-то сделать. Но ты виноват и должен заплатить за то, что совершил: ты вмешался в ход событий.

– Ты сам много раз совершал подобное! – встал из-за стола монах.

– А ну-ка сядь, – Ворон положил на плечо Иова руку.

Монах мгновенно сжал руку Посланника так, что тот, подогнув колени, склонился к полу. Иов с силой оттолкнул его, и Ворон, перелетев через стол, рухнул около печки. Вскочив, Абигор сделал было шаг вперед, но Анатас остановил его.

– Не стоит, тебе не совладать с ним. И ты, Маркус, стой.

– Но, повелитель!

– Иногда следует признать поражение до того, как начнется битва. Я знаю, ты силен, но этот орешек тебе не по зубам. Что касается меня, то я бессилен в данном случае.

– А я к нему даже подходить не хочу. Че, пернатый, получил по щам?! – обрадовался Грешник.

– Убирайтесь, Богом прошу, – прикрыв глаза, промолвил монах.

– Конечно, но ты ведь не считаешь, что я могу уйти, не достигнув своей цели? Или ты думаешь, что я пришел к тебе ради того, чтобы получить порцию унижения?

Дверь открылась, в избушку вошел человек в синем балахоне, молча вытащил пистолет и выстрелил в монаха. По полу покатилась гильза, в груди Иова стало горячо, и он рухнул со скамьи.

– Вы мне ничего не сделаете. Бла-бла-бла! Мы-то нет, а вот ваши любимые творенья всегда могут посодействовать, – расхохотавшись и плюнув на тело умершего, съязвил Грешник.

– Господин, что прикажете?