Тринадцатый

Зайдя на кухню, они увидели пьяных мужчину и женщину. Оба в грязной рваной одежде валялись на чем-то, напоминающем кровать. Повсюду были раскиданы пустые бутылки. На столе стояла еще одна с недопитой мутной жидкостью, рядом с ней лежал кусок зачерствевшего черного хлеба, головка лука и покрытое плесенью сало. Грешник быстро обежал весь дом.

– Ну ничего себе! У них и пожрать нечего! Хотя я не брезглив, и это пойдет, – схватив со стола, что там было, он быстро запихал все себе в рот и запил из бутылки мутной субстанцией. – Живут-то еще неплохо!

– Просто Куршевель, – улыбнулся Ворон.

– Маркус, разбуди их.

– Господин, позвольте мне? – начал Ворон, но Анатас перебил его.

– Нет. Маркус сделает.

Легионер схватил парочку за шиворот и швырнул к ногам своего господина. Те, словно черви, которых выкопали из навоза и бросили в банку, начали возиться на полу.

– Никитка! Ты где, сволочь? – заорала женщина. – Притащи сигареты, быстро! Курить охота! Где ты есть, гаденыш?!

Анатас вытащил из кармана пачку «Примы» и бросил на пол. Женщина подняла голову и впервые обратила внимание на гостей. Она стала трясти мужа и, мыча, показывать пальцем на незнакомцев.

– Не жужжи мне в ухо, стерва! Отстань от меня, тварь! Отстань, я сказал! – раздался голос пьяного в стельку мужчины.

– Колька! Колька! Проснись, к нам кто-то пришел!

– Отстань, ведьма. Пошли их! Пускай убираются! – еле-еле выговорил муж.

– Приведи это существо в чувство, – обратился Анатас к легионеру.

Маркус схватил Кольку за ногу, волоком вытащил во двор и, подняв бедолагу за шиворот, пару раз ударил в печень. Мужчина скрючился и упал на снег. Маркус снова схватил его за шею и несколько раз с силой ткнул мордой в сугроб.

– Еще или хватит?

– Хватит! – выплевывая снег, пробормотал Коля.

– Тогда пойдем в дом!

Маркус таким же образом затащил его обратно.

– Ну так что, будем каяться? – опираясь на трость, поинтересовался Анатас.

– В-в-вы к-кто? – Коля весь трясся то ли от похмелья, то ли от холодного душа.