Тринадцатый

И снова туман.

– Манипул, принять защитное кольцо! Принять защитное кольцо!

Воины встали в круг вплотную друг к другу, сдерживая натиск разрисованных варваров, которые, не жалея себя, бросались на острые мечи римлян.

– Сжать строй! Плотнее! Держать позиции! – командовал Луций, глядя, как когорта обходит врагов сзади, а центурия огибает по флангу. – Держать строй! Сжать ряды! Держать строй! Оттащить раненых в центр! Не бросать своих! Защищать позиции! Маркус, встань в строй вместо Июлиана! Быстрее!

Маркус бросился в строй. В него тут же врезались несколько воинов противника. Сокрушив одного из них сильным ударом, он незамедлительно расправился со вторым, секундой позже схватил за волосы третьего, повалил на землю, приставил к его горлу меч, и замер. Его рука дрогнула. Перед ним была прекрасная девушка лет семнадцати. Он опустил меч, глядя в ее карие, бездонные, как пропасть, глаза, и движением головы показал, что она может идти. Девушка побежала в сторону укреплений. Тут же над головой Маркуса просвистел клинок и вонзился в упругое тело варварки. От неожиданности Маркус вздрогнул. Мимо него быстрым шагом прошел Луций и, подойдя к корчащемуся телу, брезгливо вытащил нож из-под лопатки. Он намотал девичьи волосы себе на руку, поднес клинок к горлу и, глядя на Маркуса, медленно перерезал его.

– Она бы тебя не пожалела! В следующий раз не сомневайся – просто убивай! На войне нет ни женщин, ни детей, ни стариков! Запомни: на войне все враги!

Не раздумывая, Луций устремился дальше, к образовавшейся в строю бреши.

– Сжать строй! Сомкнуть ряды! – кричал он, перешагивая через трупы и раненых. – Нам жизнь отнять, что плюнуть! Нас всех учили убывать! Так давайте достойно сделаем свою работу!

Легионеры, тесня врагов, пошли вперед, вырезая и добивая оставшихся.

В глазах у Зверева опять помутнело, но тут же яркий свет снова ослепил его. Теперь Алексей с Анатасом стояли на высоком холме.

– Посмотри туда, – указывая тростью, произнес князь тьмы.

Вдалеке капитан увидел сидящего на коне Луция, рядом с ним находился Маркус. Два легионера подтащили к ним сильно избитого человека.

– Генерал, это Бартус – вожак восстания!

Один из солдат ударил варвара по ногам копьем, и тот рухнул на колени.

– Бартус, я наслышан о тебе. И чего ты добился? Твоя непокорность привела к тому, что Кесарю пришлось прибегнуть к силе. Посмотри, что ты сотворил. Ты думаешь, что мы, римляне, хуже животных? Нет, мой друг, это вы такие. Ты обманул своих людей, пообещав им свободу. Разве ты не понимал, что твои планы обречены на провал? Почему вы такие упрямые? Зачем губить себя и свои семьи ради глупых идей?

– Лучше умереть, чем преклоняться перед шакалами! – глядя в глаза Луцию, произнес Бартус.

– Умереть? О, нет. Так ты не поймешь масштаба содеянного. Слишком просто заплатить за свою ошибку жизнью. Нет, ты будешь страдать! Центурион, притащите сюда его семью! Маркус, я хочу, чтобы он видел смерть своих близких. Пусть солдаты развлекутся с его женой, а ты, – вытаскивая клинок из ножен и передавая его брату, командовал Луций, – убей его детей, а затем отрежь его грязный язык и отруби ему кисти рук, чтобы он никогда больше не мог взять оружие и никогда не говорил о римлянах как о шакалах. Да, и проследи, чтобы его раны были как следует обработаны: он должен выжить, чтобы стать примером для тех, кто захочет пойти по его стопам. Центурион! Стариков, больных и раненых распять. Крепких и здоровых мужчин отобрать для отправки в Рим. Женщин посимпатичнее выставить на продажу на невольничьем рынке. Вырученные деньги раздать легионерам. Семьям погибших я выплачу из своего кошелька. Остальных передайте Клементию: пускай распорядится ими по своему усмотрению. Как говорится, опоздавшим – кости!

– Не надо! – воскликнул Зверев.

– Не надо что?

– Зачем ты меня мучаешь?