— Да.
— Меня тоже. Что же это все значит?
— Вся эта история дурно пахнет... сэр.
— Не поспоришь. Ты это знаешь, я это знаю. И мы знаем все это уже некоторое время, поэтому и решились все это собрать, — Англер провел рукой по стопке карточек. — Давай-ка все проясним. В последний раз, когда Пендергаст видел своего сына живым, по его собственному признанию, они встречались в Бразилии восемнадцать месяцев назад. Год назад Альбан под вымышленным именем ненадолго вернулся в США, поездил по северной части штата Нью-Йорк, потом вернулся в Бразилию. Около трех недель назад он приехал в Нью-Йорк и на этот раз был убит по неизвестной причине. В его теле был найден кусок бирюзы. Агент Пендергаст утверждает, что этот кусок бирюзы привел его в «Солтон Фонтенбло», где на него, якобы, напал тот же человек, который, выдавая себя за ученого, возможно, убил лаборанта в музее.
Слейд кивнул.
— Далее. Неожиданно после своего отказа сотрудничать и уклонения от расследования Пендергаст становится приветливым… это случилось сразу, как он узнал, что мы нашли «Тапаньеса Ландберга». Но затем, вывалив нам кучу сомнительной информации, он снова замолкает и перестает сотрудничать. К примеру, ни он, ни лейтенант д’Агоста не удосужились рассказать нам, что липовый профессор покончил с собой в тюрьме Индио. Мы должны были узнавать это сами. И когда мы послали сержанта Доукинса изучить «Фонтенбло», он вернулся, сообщив, что изнутри это место выглядит так, как будто его не посещали в течение многих лет, и этот город явно не мог стать сценой недавней схватки. Ты совершенно прав, Лумис — это дело скверно попахивает. А если быть точным, то вонь долетает до Небес. Неважно, какие аргументы рассматривать, я прихожу к одним и тем же выводам: Пендергаст отправляет нас то по одному ложному следу, то по другому. И я могу найти этому только одну причину: он сам является соучастником смерти своего сына. Вдобавок ко всему есть еще кое-что, — подавшись вперед, Англер вытащил из одной из стопок статью на португальском языке. — Это репортаж одной бразильской газеты. Туманный и непроверенный, да, но он описывает некую бойню, которая произошла в джунглях Бразилии с участием одного неназванного гринго, который упоминается здесь просто как мужчина «
— «
— «Бледный ликом».
— Вот дерьмо!
— И все это произошло восемнадцать месяцев назад — именно тогда, когда Пендергаст сам находился в Бразилии.
Англер положил газету на стол.
— Эта статья привлекла мое внимание этим утром. Это ключ, Лумис — я чувствую это. Ключ ко всем тайнам, — он откинулся на спинку стула и взглянул на потолок. — Я считаю, что есть только один отсутствующий фрагмент. Только один. И когда я найду этот фрагмент... тогда я и поймаю убийцу.
46
Констанс Грин шла по отражающему свет коридору на пятом этаже Женевской частной Клиники «La Colline», ее сопровождал доктор в белом медицинском халате.
— Как бы вы охарактеризовали его состояние? — спросила Констанс на чистейшем французском языке.
— Нам очень трудно поставить диагноз, мадемуазель, — ответил доктор. — Нам никогда прежде не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Мы — многопрофильная клиника. Полтора десятка специалистов были созваны, чтобы обследовать пациента. Результаты консультаций и тесты... озадачивают. Они противоречивы. Некоторые сотрудники считают, что он страдает от неизвестного генетического расстройства. Другие думают, что он был отравлен или страдает абстинентным[122] синдромом от нескольких веществ или наркотиков — в крови были найдены необычные компоненты, но они не соответствуют каким-либо известным веществам из наших баз данных. Еще несколько специалистов считают, что проблема должна быть — по крайней мере, частично — психологической, но никто из них не может отрицать ее острые физические проявления.
— Какие препараты вы используете для лечения этого заболевания?
— Мы не можем лечить его фактическое состояние, пока у нас нет диагноза. Мы контролируем боль трансдермальными пластырями[123] с фентанилом[124]. Сома[125] как мышечный релаксант. И бензодиазепин[126] для успокоительного эффекта.
— Какой бензо…?
— Клонозепам[127].