Констанс подошла к шкафу.
— Которое из них принадлежало Хэлен? — спросила она.
Пендергаст полез в карман и снова достал брелок со связкой ключей. Он открыл шкаф и бережно извлек двустволку с боковыми пластинами, украшенными замысловатой гравировкой и инкрустированными драгоценными металлами.
— Кригхофф — сказал он. Агент на ружье еще несколько секунд, и его взгляд постепенно становился все более далеким. Затем он сделал глубокий вдох. — Это был мой свадебный подарок ей.
Он протянул винтовку Констанс.
— Я бы не хотела это трогать, если ты не против, — сказала она.
Пендергаст вернул оружие на место и запер шкаф.
— Это прошлое, и я расстаюсь с этой винтовкой и всем, что с ней связано, — сказал он тихо, как будто только для себя.
Они заняли места за центральным столом в гостиной.
— Так ты действительно продаешь все это — заключила Констанс.
— Все, что прямо или косвенно, приобретено на деньги от эликсира Иезекииля.
— Ты же не хочешь сказать, что веришь в правоту Барбо?
Пендергаст помедлил, прежде чем ответить.
— До моей, хм, болезни, я никогда не сталкивался с вопросом о богатстве Иезекииля. Дело в правоте Барбо или нет — но мне кажется, что отказ от всех моих Луизианских владений и избавление от самих плодов работы Иезекииля является правильным решением. Все эти вещи теперь для меня подобны яду. Как ты знаешь, я вкладываю средства в новый благотворительный фонд.
— «Вита Брэвис»[158], Инк. Меткое название, я полагаю?
— Да довольно меткое, — фонд обладает самой необычной, если можно так выразиться, целью.
— И какой же?
На губах Пендергаста появился призрак улыбки.
— Мир еще увидит.
Поднявшись, они провели краткую экскурсию по второму этажу особняка, в то время как Пендергаст указывал на различные достопримечательности. Они задержались немного в комнате, которую он занимал в детстве. Затем они снова спустились на первый этаж.