Голубой лабиринт,

— Это подводит нас к моему третьему пункту: человек, который напал на меня в Солтон-Си, и человек, которого вы ищете в связи со смертью Виктора Марсалы — этот так называемый «внештатный сотрудник» — это одно и то же лицо.

Д"Агоста почувствовал внезапный приступ озноба.

— Что?

— Я сразу же узнал его по вашему весьма точному фотороботу.

— Но какая связь…

— Действительно какая? Когда мы это выясним, мой дорогой Винсент, мы будем на пути к раскрытию обоих этих дел.

— Я решительно настроен отправиться в Индио и допросить этого человека.

— И я решительно не против. Возможно, вам повезет больше, чем мне, — Пендергаст беспокойно переместился на стуле и повернулся к Марго. — А теперь, доктор Грин, возможно, вы посвятите нас в детали вашего расследования?

— Вы уже частично описали их, — кивнула Марго. — Я предположила, что куратор — человек по имени Паджетт — тайно принес в музей останки свой жены, провел процедуру мацерации в чанах отдела остеологии, а затем поместил ее в коллекцию с ложной сопроводительной записью.

Констанс Грин вдруг резко втянула воздух. Взгляды всех присутствующих обратились к ней.

— Констанс? — окликнул Пендергаст.

Но Констанс смотрела на Марго.

— Вы сказали, доктор Паджетт?

Это были первые слова, произнесенные ею с начала совещания.

— Да. Эванс Паджетт. А в чем дело?

Какое-то время Констанс не отвечала. Затем она поднесла руку к кружеву на шее и нервно коснулась его.

— Я занимаюсь генеалогическим исследованием древа семейства Пендергаст, — произнесла она своим глубоким голосом, в котором сквозило нечто… старомодное, — и это имя мне знакомо. Он был одним из первых людей, кто публично обвинил Иезекииля Пендергаста в торговле ядовитым запатентованным лекарством.

Пендергаст пораженно округлил глаза.

Д’Агосте показалось, что он окончательно потерял нить разговора.

— Подождите, — качнул головой он. — Кто, черт возьми, такой Иезекииль Пендергаст? Я совсем запутался.