– Это апокриф? – не выдержал Рамон. – Одиннадцатая заповедь?
Ефимыч нахмурился.
– Не трожь святые тексты.
– Ладно-ладно, – Рамон примиряюще замахал руками. – Ты прав, дружище. Но это серьезный косяк. Попахивает скандалом.
– Попахивает, – согласился Ефимыч. – Так что мы свяжемся с куратором Ржавчины и объясним ситуацию. Этот мужик свяжется с куратором приполярных зон Ётунхейма. Профсоюз все утрясет, не дрейфь. Им ведь позарез нужен результат, а?
– Чего шумите, – проворчал Азарод, высунув голову из машинного отсека. – Рань несусветная.
– Кто рано встает… – начал Рамон. Встретив тяжелый взгляд Ефимыча, решил не продолжать. – У нас совещание.
– Занятно, – Азарод поднялся на пару ступенек и стал значительно выше ростом. – Излагайте.
– Они собираются угнать вездеход, – выпалил Валик.
Азарод кивнул:
– Дельная мысль. Машинка мне нравится.
Сказав это, некромант выглянул в окно. Купол заслонял половину неба. Казалось, из-за горизонта выдвинулся диск черного солнца, пожирающего мир.
– И куда едем?
– На Ржавчину, – сообщил нюхач.
Некромант что-то произнес на своем языке. По тону Рамон догадался, что это ругательство.
– Выбора нет, – сказал Ефимыч.
Горизонт превратился в алую полоску, подсветившую края аркаимского купола. Небо начало светлеть. Доброе августовское утро.
– Решено, – сказал Азарод. – Только заправиться нужно.
– Не волнуйся, – успокоил товарища Валик. – Портал я выведу в город.
– Только не Бангкок, – взмолился Никита.