Войти в дом. Осмотреться. Отметить знакомые детали – камин, дрова, кресло-качалку.
– Наверх, – сказала Полина.
И направилась к винтовой лестнице.
Следующий переход дался тяжелее.
Никиту повело, мозг на несколько секунд отключился. Он помнил, как поднялся на второй этаж лесного дома, как шагнул к двери, врезанной в бревенчатый сруб, как потянул вниз ручку, повинуясь приказу Полины.
Затем – головокружение.
Словно преодолеваешь несколько параллельных слоев за раз. Слишком много для одного человека.
Вспышка.
Зрение постепенно возвращается. Рамон видит новую комнату. Похоже на больничную палату. Или морг. Кафельные стены, резкий запах медикаментов, неровная плитка на полу. Металлические секции, громоздящиеся справа до самого потолка. Действительно, морг.
Рамон поднял голову.
Низкий сводчатый потолок. Продолговатые лампы, болтающиеся на цепях. Дешевый фильм ужасов.
Что-то не так.
Охотников стало меньше. Никита собрал разбегающиеся мысли, заставил себя сконцентрироваться на происходящем. Да. Он застыл посреди морга в компании вендиго. А Кадилов с Азародом исчезли.
– Где они? – Рамон уставился на Лайета. – Что произошло?
– Я отправил их в другой срез, – последовал невозмутимый ответ.
– Что? – возглас вырвался одновременно у Полины и Рамона.
И девушка вновь стала собой.
Вернулась одежда. Восстановились пропорции. Даже прическа осталась прежней.
– Прекрати, – пророкотал Лайет. И тоже трансформировался в человека. – Ты не можешь вести нас в этом облике.
Звуки голосов эхом гуляли под сводами морга. Что это за мир? Чье детство с ним связано? Или детство тут ни при чем?