Жара была сумасшедшей. Работа кондиционера на кухне не ощущалась, поэтому Рамон открыл настежь окно и включил вытяжку.
– Срез, – задумиво повтоиила Полина. – Это иголка в стоге сена.
– Конечно.
– Мы никогда их не найдем.
– Найдем.
Никита перевернул подрумянившуюся и выгнувшуюся дугой колбасу. Начал разбивать яйца.
– Почему ты так уверен?
– Потому что у нас нет выбора. Нужно выжить и сделать тебя человеком. – Рамон отвернулся от яичницы и перехватил полинин взгляд. – Я буду искать. Сражаться. И ты тоже будешь. Поняла?
Девушка не отвела глаза.
Кивнула.
– Хорошо, – он снова занялся яичницей. – Давай укроп.
Вербовщик прикатил на черном внедорожнике «Хонда Пилот».
– Садись.
Никита забросил рюкзак на заднее сиденье. Сел рядом с водителем, захлопнул дверцу.
– Нежнее, – буркнул вербовщик. – Тут не надо хлопать.
«Пилот» плавно выкатился с парковки и, лавируя среди припаркованных к тротуарам машин соседей, вырулил на подъездную дорожку. Спустя полминуты внедорожник влился в огненную реку полуночного проспекта Рокоссовского.
– Куда едем? – спросил Рамон.
– Увидишь.
Нортбург погружался в туман. Неоновые вывески, фонари, подсвеченные витрины и билборды – все это проступало сквозь легкую дымку. Городской ландшафт приобрел мягкие, слегка фантастические черты.
Вербовщик проехал несколько кварталов, миновал Дом Правительства и свернул на Некрасовский бульвар. Рядом тянулись трамвайные пути. Вдалеке грохотал желто-красный вагончик.