Краем сознания она понимала, что квартира превратилась в ловушку. Теперь это было опасное место, где пересекались миры и творились несусветные вещи, и если Кате дорога жизнь, если она хочет спастись, то нечего сидеть и ждать. Не нужно докапываться до причин. Все, что необходимо сделать, – это встать и уйти.
Однако она продолжала сидеть, думая, что невидимая нить, которая протянулась от ее злополучного ноутбука прямиком к Никите, оказалась чем-то вроде канала. По этому «каналу», подключенному к ее сердцу, из Кати выкачали всю жизненную энергию до последней капли. Сил бороться не оставалось.
«Прости, Артур! Прости, мамочка! Это правда, вы умерли из-за меня».
Хотелось плакать, но и на это сейчас не хватало сил.
Трель домофона разорвала тишину. «Пили-ли, пили-ли!» – надрывался звонок. Катя поднялась со стула и потащилась в прихожую. Кто мог прийти к ней? Или это соседи забыли ключ и сейчас начнут виновато канючить, прося открыть?
Звонок все звенел, и Катя шла на этот звук, как на свет маяка, чувствуя, что понемногу оживает. Вот и входная дверь.
Катя сняла трубку и тихо выговорила всегдашнее «Да», поражаясь слабости, неуверенности собственного голоса.
– Открывай, Сова, медведь пришел!
Маша. Открывать или нет? Вдруг это опасно для подруги?
– Я все равно прорвусь к тебе, не дури.
Конечно, прорвется, на то она и Маша. Катя слабо улыбнулась, но в это же мгновение улыбка погасла, и трубка домофона выпала из руки, повиснув на шнуре.
В зеркале, напротив которого она стояла, отражался Никита. Темная широкоплечая фигура, точно такая, какую она видела, общаясь с ним по скайпу, была слегка расплывчатой, но тем не менее виднелась отчетливо.
Призрак некоторое время стоял за ее спиной, так что они вдвоем напоминали нелепую пародию на семейный снимок, а потом пропал. Вместо него на зеркальной поверхности, словно выдавленные изнутри, проступили написанные красным слова: «Тебе не выбраться. Ты моя, как и все они».
Катя, не отводя взгляда, смотрела на предупреждение, адресованное ей. Сумасшедший убийца, которого она по неосторожности впустила в свою жизнь и свой дом, считает ее следующей жертвой.
Эта квартира – теперь и есть тот самый подвал. Никита сделает все, чтобы не выпустить Катю отсюда. Будет изводить, пугать, мучить, ранить, калечить. А потом, наигравшись, убьет, как и всех остальных.
Возможностей у него сейчас даже больше, чем раньше, потому что не нужно бояться наказания, осторожничать, ходить на работу, вести обычную жизнь, маскируясь под нормального законопослушного гражданина, думать о том, куда девать трупы. К тому же, возможно, убийства Катиной мамы и Артура придали ему сил, каким-то образом подпитали.
Пока Катя жива, никто не сумеет защитить ее. А когда умрет, никого не обвинят в ее гибели, как не стали искать виновных в смерти ее родных. В наши дни здравомыслящие люди не верят в привидения. Поэтому ни один человек никогда не поверит, что маньяк, который умер больше года назад, вернулся с того света и пытается убить женщину в ее собственном доме.
Что она сейчас может сделать? Пойти в полицию? Пожаловаться друзьям – Маше и Лене? Пригласить священника? Бессмысленные, бесполезные действия. Так стоит ли сопротивляться неизбежному? Никита убеждал ее, что нет.
– А я все же попробую, – вслух сказала Катя.
Аккуратно повесила на рычаг болтающуюся домофонную трубку и, снова встав перед зеркалом, вскинула перед собой руку в неприличном жесте, с поднятым кверху средним пальцем.