– Тут на речке Чернокаменке есть прииск, – Игнат понизил голос до заговорщицкого шепота. – Золотишка там давно уже никто не намывал, но я знаю, шкурой чую, Степа, что оно там! – Он поднял вверх указательный палец. – Завтра же прикуплю участок. Его за бесценок продают, вот я и прикуплю. И ты тоже купи, Степа, я скажу какой. Купи, друг дорогой! Обещаю, не прогадаешь!
– Да хватит мне, – отмахнулся Степан.
А ведь и правда – хватит! Денег у него нынче столько, что за всю жизнь не потратить. Зачем ему одному столько?
Он так и сказал, а Игнат хитро так сощурился и спросил:
– Это ежели одному. А как жениться надумаешь? Я за Настеной большое приданое дам, не поскуплюсь, но и ты меня пойми, друг дорогой, что за голытьбу мне сестрицу единственную отдавать смысла никакого нет. Деньги к деньгам, – сказал и подмигнул заговорщицки. Неужто понял, прочел в Степановом сердце то, о чем тот сам себе не хотел признаваться. – А ты думал! Не слепой я, чай! Чай, вижу, как ты на Настену смотришь. Так вот имей в виду, Степа, все в твоих руках. Ты, главное, меня слушай.
– Тебя или его? – Не хотелось спрашивать, как-то само с языка сорвалось.
Вран теперь в их с Игнатом жизни появлялся не часто, но из виду не спускал, ходил у Игната в первейших советчиках. И пока, надо признать, советы эти были дельные, вот только не верил Степан ни единому его слову. И хотелось бы забыть, кто Вран на самом деле, хотелось обмануться холеным лицом, хорошими манерами да дорогими одеждами, но не получалось. Никак не получалось. И крики, и смрад крови преследовал Степку если не каждую ночь, то через одну точно. И в небо с недавних пор Степан смотреть не любил, потому что боялся увидеть там воронью стаю, верную Вранову Погоню.
– Обоих слушай, Степа. – Игнат склонился над столом так низко, что щегольским галстуком мазнул по заморскому салату, посмотрел зло и требовательно: – И запомни, что я тебе сказал, породнюсь я только с достойным человеком. И богатым! – он улыбнулся почти такой же улыбкой, что и Вран.
Вот только улыбался он не Степану – поверх его плеча смотрел на вошедшую в залу ресторации пару. Степан обернулся, тоже посмотрел. Мужчина в летах, дорого и ладно одетый, вел под руку юную девицу весьма привлекательной наружности. Девица вся в шелках, кружевах и кудрях была похожа на спустившегося на землю златовласого ангела. Степан даже залюбовался на мгновение, а потом перед внутренним взором его предстала веснушчатая и простоволосая Настена, и наваждение тут же развеялось.
– Любезный! – Игнат сделал знак официанту, и тот с почтением склонился над его плечом и с ловкостью фокусника сунул в карман обслуги немалого достоинства купюру.
– Слушаю-с! – откликнулся тот с подобострастной улыбкой.
– А скажи-ка нам, любезный, что это за люди? – Игнат едва заметно кивнул в сторону вошедших. – Откуда будут? Как звать?
– Это Сергей Антонович Савастеев с дочерью Оксаной Сергеевной, – заговорил официант приглушенной скороговоркой. – Промышленник из Перми, деловой партнер господина Злотникова. Приехал в наш благословенный город на все лето.
– По какой такой надобности?
– Завод железоделательный хотят то ли модернизировать, то ли покупать. И к шахтам чернокаменским, говорят, присматриваются.
– Значит, Злотникова партнер. – Игнат поскреб кончик носа, что выражало крайнюю степень его заинтересованности. – А скажи-ка, любезный, есть ли в вашем заведении шампанское, непременно французское и самое дорогое, чтобы не стыдно было им даму угостить?
– Есть! Как же не быть, Игнат Васильевич! Вот прямо из Парижу на днях привезли.
– Хорошо, что прямо из Парижу, – похвалил Игнат. – Ты, знаешь чего, ты возьми это шампанское и передай от моего имени тем господам из Перми. Скажи, от золотопромышленника Игната Васильевича Горяева с наилучшими пожеланиями.
– Золотопромышленника? – усмехнулся Степан, когда официанта след простыл.
– Будет, Степа! Все у нас будет, дай только срок! – Игнат откинулся на спинку стула. Барышню Савастееву он теперь разглядывал, не таясь, и то, что видел, нравилось ему с каждым мгновением все больше и больше. – Хороша девица! Что скажешь?