— Так это личное?
— Похоже, — Коростылев поморщился. — Пропала она. Из качалки женской вышла и исчезла. А через два дня Крест назначил Шалыгину встречу…
— И тот решил, что…
— Угу, что Крест подстраховался, и башню у Шалыгина сорвало. В общем, тогда на «Пионерской» его бойцы сразу стали валить всех подряд, только из машин повыскакивали. Первым начал работать снайпер с крыши шахтоуправления. Креста Шалыгин сам свежевал. Был у него один советчик, отмороженный…
— Ладно, ты, это, — Старшинов раздавил бычок о край столешницы. — С девчонкой-то что?
Коростылев потер лицо ладонями, растирая мертвенную бледность по скулам.
— А ничего, — сказал он. — Ее дело осталось у нас. С «Пионерской резней» его объединять оснований не нашлось. Не крали ее крестовские торпеды, понимаешь, не крали! Поисками девчонки занималась «пятерка», но сам знаешь, сколько сейчас народу пропадает в никуда. Потом ее родителям надоело пороги наши обивать, и они обратились к экстрасенсу, Ветровой.
— А-а-а, — протянул Старшинов и хмыкнул, — и чего?
Коростылев помолчал, углы рта дернулись раз, другой.
— Она и нашла, — сказал он, но тут же поправился: — Точнее, указала место. Приблизительно. Она дала описание, что вокруг… ну разное там. Описала орудие убийства, наши эксперты подтверждают: характер ранений, глубина, ширина порезов — все соответствует. Конечно, мы Ветрову проверяли на причастность, но…
Старшинов крякнул и покрутил головой.
— Саня, это же… — пробормотал он.
— Да знаю я! — вскинулся Коростылев. — Я, что ли, к ней ходил?! То есть до второго случая…
Участковый вдруг понял, что не хочет слушать дальше. Коростылев рассказывал ему больше, чем он просил. И гораздо больше, чем имел на то право. Неспроста это.
Двор потемнел, небо заволокло тучами, тополиный пух местами завивался в крохотных пыльных смерчах. На лбу Старшинова выступил обильный пот. Он тяжело поднялся со скамьи. Кой черт понес его на эти галеры?!
— Иван Игнатьич! — сказал Коростылев, глядя на обшарпанный стол, лицо кривилось. — Помоги, а?
У капитана перехватило дыхание. Да чем?!
— У меня три эпизода. Глухарь полный. Кто-то очень плохой в нашем Мухосранске режет женщин на живую. Придушит до беспамятства и режет. Восемь месяцев работы. Ничего, кроме Ветровой и этого задрипанного жестянщика, Загибалова, что клепает в скобяной мастерской точно такие же кухонные ножики, каким орудует убийца, у меня нет. Только трупы, акты экспертиз, протоколы, фотографии! Дальше — хуже. Слышишь, Иван Игнатьич? Он в раж входит. Убийца-то…
Саня почти кричал. Бдительные старухи на лавочке у ближайшего подъезда навострили сморщенные ушки. Знакомая картина, и старушки кажутся знакомыми. Бесперебойный поставщик информации. Иногда — полезной. Далеко, где-то над старыми терриконами закрытых шахт, ворчливо забормотал гром.
— Саша, — начал участковый.
ebooksa