— Какие вопросы?
Шаман отмахнулся: не буду, мол, рассказывать. Не к чему.
— Так ты мне поможешь? Я вообще-то хозяин всего этого дома, так что деньги у меня есть.
— А ты сам что не уедешь?
— Болею. Даже двигаться толком не могу.
— Так тебе в больницу надо, однако.
Они меня здесь для чего-то держат. В больницу не везут. И ни телефона тебе, ни интернета.
Шаман задумался. Потом ответил:
— Сейчас мне уходить пора, скоро остальные придут, хозяева. Полежи пока, а я обо всём подумаю.
И ушел, позвякивая металлическими штучками на пальтеце. Ненавистные мантры продолжали пиликать из колоночек.
10
В обед пришла лже-Сесилия, тварь долбанная, чтоб ей пусто было, пропади она пропадом:
— Доктор Сингари сегодня занят, он доверил мне укольчики. Он такой милый, правда? Он говорил, что он из касты брахманов. А это у них в Индии много значит…
Я мрачно посмотрел на неё: ставь, давай. Она и начала ставить уколы (поясница, два под лопатки) и одновременно щебетать какие-то глупости. Как мы замечательно заживём скоро и всё такое, и какой прекрасный ремонт она здесь задумала, и какие прекрасные отношения у неё установились с миссис Шандорзоннен. Миссис Шандорзоннен такая милая, она рассказала чудесный рецепт древнего венгерского пирога. Или австрийского. Она, на самом деле, княгиня. То есть её муж князь, самый настоящий венгерский князь. Они уехали, спасаясь от коммунистов, а здесь в Плимуте завели кое-какую торговлю антиквариатом. Они ведь аристократы, и очень хорошо разбираются в антиквариате.
Я хотел спросить у нее о многом. Что они со мной собрались делать дальше? Где моя настоящая жена? Что привезли в подвал и зачем открывают дорогу в какой-то «нижний мир»?
Но я понял, что все эти вопросы будут бесполезны, ответа на них не будет никакого, и я промолчал. Лже-Сесилия сделала свои дела, поулыбалась миленько, потрясла своим рыжеватым каре и ушла. Я снова остался один, вместе с ужасной музыкой, которая пела непрерывно что-то вроде «цхали цхунх итарэ тарэ мунгх». Примерно через полчаса дверь распахнулась и вошла Сесилия. Настоящая Сесилия, со своей огромной косой.
— Сесилия? Это ты? — я даже привстал на кровати, несмотря на невыносимую боль.
— У нас очень мало времени, а мне так много нужно тебе рассказать. Хотя я толком и не знаю ничего…
И она заплакала.
— Мне так жаль тебя. Но отцу на операцию срочно были нужны деньги, ты ведь знаешь. Сто тысяч, они мне дали их под видом благотворительного пожертвования.
ebooksa