Как только она это произнесла, давление резко упало до первоначального уровня, а пульс взлетел до ста ударов, беспорядочно барабаня цифрами по монитору. Профессор подскочил на месте.
— Аритмия! Отключай аппаратуру!
Вера не думая, кинулась к кнопкам регистратора.
— ИВЛ тоже!
Через секунду всё было обесточено.
Сам профессор в это время включал дефибриллятор. Установив мощность на 4000 вольт, он быстро поднёс электроды к груди Дмитрия.
— Руки!
Вера отдёрнула свои руки подальше от больного и на всякий случай отступила на шаг назад. Мощный разряд приподнял и выгнул дугой тело, затем бросил его назад. Стрельцов приложил ухо к области сердца, пытаясь услышать уверенную его работу. Ответом на мощный разряд была тишина. Быстро переключив напряжение на 5000, он опять поднёс электроды к телу и резко выкрикнул:
— Руки!
Вера отпрыгнула в сторону. Разряд опять приподнял тело над кроватью, и промчавшись по телу, уложил его на прежнее место.
— Включи регистратор.
Сказано это было голосом человека, потерявшим в жизни самое дорогое на свете. Вера тут же исполнила указание и отошла в сторону. Две пары глаз, не мигая, смотрели на монитор. Кажется, прошла вечность, когда синусоида резко прыгнула вверх, издав при этом радостный писк. Стрельцов облегчённо выдохнул и опустился на стул.
— Кажется, получилось.
Вера улыбнулась впервые за это сумасшедшее утро.
— Конечно, получилось, Виктор Иванович. По-другому и быть не могло.
Стрельцов наблюдал, как розовеют щёки Дмитрия, и наливается силой его тело. Это было поистине чудо. Только что он был на грани жизни и смерти, а сейчас оживал прямо на глазах. Откуда у него столько сил? Откуда он их только черпает?
— Вера, отключи лёгочник. Он ему уже ни к чему. — Как следствие почти бессонных ночей и душевных переживаний, наваливалась усталость и безразличие ко всему. — Введи глюкозу и можешь быть свободна.
— Да, конечно.
Верочка кинулась исполнять распоряжение своего шефа, который присел на край кровати и прикрыл глаза.
— Дед?