Но Мут знал. И поскольку он знал, то сделал этот холм объектом своей вечерней прогулки. Это было на закате, когда он обосновался на месте у подножия западного склона, выбрав его для раскопок. Под звездным светом приступил он к работе, чтобы доказать мудрость своего выбора. Он копал под светом звезд, потому что любой другой свет был бы виден со стен Дринена, а Мут опасался раскрыть себя перед жрецами Старших. Когда полная луна поднялась над вершиной холма, он обнаружил, что его лопата ударила в дверь тайной гробницы, раскрыв притолоку прохода.
Целая печать на каменной двери была так же хороша, как надежды Мута, надежды на богатое вознаграждение за его труд. Но когда он сломал печать и открыл дверь, когда он зажег лампу и изгнал темноту сорока столетий, он увидел, что надежды его не оправдались. Не было никаких статуй запрещенных богов. Не было мумии их объявленного вне закона жреца. Не было даже горстки пыли, чтобы показать, где она лежала. Пол был таким же чистым, как если бы он только что был подметен.
Когда Мут уходил, он увидел, что печать выпала из двери одним куском. Его первым желанием было растоптать ее ногами, потому что он чувствовал сильное разочарование. Но, подумав, он взял ее домой, чтобы использовать в качестве украшения для своего магазина.
Это была ночь, когда ужас пришел в Дринен. Он пришел за час до рассвета в восточную часть города, когда более чем один спящий был разбужен громким криком, донесшимся из района близ пустынных ворот. Когда крик прервался, едва успев начаться, они решили, что это сосед кричит, увидев кошмарный сон, и снова легли. Но утром, когда они обнаружили, что караульное помещение опустело, а ворота стояли широко открытыми, они были очень удивлены.
На следующую ночь крик повторился. Но на этот раз он не дожидался часа до рассвета и не остановился вскоре после этого. Нет, он раздался через час после захода солнца, и если он стихал в одном месте, то вскоре раздавался уже в другом. Те, кто слышал его второй ночью, не могли отмахнуться от него так же легко, как это сделали в первую. Они могли только натянуть свои одеяла на головы и проклинать ночные часы, но ничего не делали, чтобы остановить крик. А утром они обнаружили, что во второй раз караульное помещение было пусто, и ворота вновь широко открыты. Они закрыли их и заперли, но никто не остался, чтобы нести ночную вахту. И многие дома в восточном квартале не открывали свои ставни весь день.
Магазин Мута находился в восточном квартале недалеко от пустынных ворот; он был одним из первых, кто услышал крики, и одним из последних догадался, что это на самом деле означает. Пробудившись четыре раза за вторую ночь, он лишь подивился, почему кошмары внезапно стали настолько распространенными. Но на третью ночь, когда крик наполнил его собственные сны и сделал сон немногим лучше, чем пробуждение, он обратился к своим книгам за утешением. И первой книгой, на которую он наткнулся, была старая история культа Млока.
Неб был последним жрецом культа Млока. Когда у него не было больше жертв, которые он мог бы предложить детям Млока, он отправлял их на улицы, чтобы они сами смогли найти их для себя. Они покидали свой храм тайком и ночью, и только крики их жертв говорили, где они находятся; но ночь за ночью раздавались крики, и от заката до восхода солнца они не прекращались. Третья часть населения древнего Дринена стала жертвой детям Млока, прежде чем вмешались жрецы Старших. Но жрецы не смогли убить детей бога, потому что те унаследовали божественность своего отца. Поэтому они закрыли их в гробнице в пустыне и запечатали ее с помощью мощной магии печати Старших.
Когда Мут прочитал это, его сердце опустилось, словно превратилось в камень. Та печать Старших, печать, которая в течение сорока столетий сдерживала детей Млока, была печатью, которую он забрал из двери гробницы, печатью, которая теперь лежала в его витрине. Но это было не самое худшее. На руке Мута была надпись, хотя при каких обстоятельствах он написал ее, он не мог даже предположить. «Вы должны вернуть ее, — было написано, — немедленно!»
Мут вышел через заднюю дверь, опасаясь, что за передней могут наблюдать. Он двигался позади домов, все время держась в тени. Однажды он даже обошел квадрат света, льющегося из освещенного окна. Двигался ли он более тихо, чем другие люди, или ужас, привыкший добывать свою жертву в домах, больше не думал искать его на улицах, я не знаю, но он добрался до пустынных ворот, не встретив того, чего боялся. Он проскользнул через ворота и направился в пустыню, где почти сразу встретил группу тварей.
Твари склонились над телом человека, разрывая его, чтобы добраться до души, как псы ломают кости, чтобы добраться до костного мозга. Они все стояли спиной к Муту. Но вот предательский порыв свежего ветра, должно быть, донес его запах туда, где они низко припали к земле, потому что сразу же их морды поднялись, громко втягивая ноздрями воздух. Когда Мут услышал это, он понял, что проиграл. И когда они двинулись к нему, передвигаясь на четвереньках и злобно хихикая, он закрыл глаза и стал ждать конца.
Но конец долго не наступал. Вот хихиканье уступило место хныкающему звуку, похожему на скулеж собак, удерживаемых от своей добычи. И когда Мут снова открыл глаза, он увидел, что все твари стоят перед ним, их слепые морды осторожно нюхают печать Старших, которую он прижимал к груди. Увидев, что печать отталкивает тварей, которых она так долго держала в заточении, он сжал ее покрепче. Затем сделал шаг вперед. Твари отступили.
Твари отступали шаг за шагом, но они не рассеивались перед ним. Вскоре их число увеличилось, поскольку из пустыни вышли другие подобные им твари, чтобы присоединиться к первым, присоединиться, образуя живую стену между Мутом и гробницей. Казалось, что они догадывались о его цели и пытались остановить его. Их целью было переубедить его наравне со страхом, но лица, которые они подняли, взирая на него, убили бы более нервного человека.
Когда он отогнал их так близко к гробнице, что пространство между ними уже не могло вместить их, они начали отступать в дверь, к которой старались не пустить его. Один за другим они отступали через дверной проем, пока Мут не удостоверился, что все они находятся в гробнице. И когда вошел последний, и ночь и пустыня были снова пусты, Мут закрыл за ними каменную дверь. Он уложил печать у порога двери и набросал на нее песок до самой притолоки.
Это был момент, когда Неб решил объявить о своем присутствии, мягко покашляв позади него.
Гэри Майерс
БОГИ ДРИНЕНА
Неся перед собой символ своего сана — увенчанный анкхом посох жреца Старших, Бел вошел в храм Млока, чтобы убить божество этого храма. Во имя Старших он пришел, потому что именно они постановили предать смерти своего величайшего соперника в Дринене, и именно они назначили Бела исполнителем своей воли. Он был именно тем, кто должен убить бога или умереть в попытке, и у него было мало надежды на то, что он сможет победить.
Он знал, что жрецы Млока не будут мешать ему, потому что все они запирались в своих камерах на закате, и появятся снова лишь на рассвете. Но он также знал, что это происходит из-за их боязни своего бога, который посещает ночью свой храм. И это знание не приносило утешения, когда он находился в этом самом храме, полном темноты, с таким количеством колон, за которыми вполне мог укрыться сам бог. Единственный свет — свет звезд, который проникал внутрь через парадную дверь позади Бела. Колонны стояли вокруг, словно призраки.
Только однажды во всей этой темноте он увидел что-то похожее на проблеск надежды, и это была свеча, горящая перед дверью храмового склепа. Эта запретная дверь, почерневшая от времени и обитая железными гвоздями, была последним барьером между храмом и его богом, но никто не охранял ее. Только эта маленькая свеча стояла перед ней, как будто ее свет имел власть удержать темноту на расстоянии. Это не всегда было так. Когда-то жрецы охраняли своего бога так ревниво, как скряга охраняет свое золото. Бел прекрасно это знал, потому что сам провел больше одной ночи, охраняя эту дверь, служа жрецам Млока.
ebooksa