— Было слишком темно, чтобы ты мог рассмотреть ее, — ответил я резко.
— Я отлично рассмотрел ее. На нее падал свет. Ее волосы похожи на солнечные лучи. Эбергарт… — он запнулся.
— Что?
— Я… я не мог ясно различить черт ее лица. Ты ведь стоял ближе к ней…
Я отлично понял, что он хотел заставить меня сказать, и я решил не говорить этого.
— Ну?
— Не была ли она… не смейся… не была ли она похожа на наш набросок, помнишь?
Я задумался. Он поставил вопрос в такой форме, что мне было несколько трудно ответить ему.
— Ты находишь, что она похожа на него? — спросил я осторожно.
— Да, очень. Ты этого не нашел?
— Есть, конечно, известное сходство в цвете волос и в форме головы.
— Но ты не…
Здесь я нашел лучшим сильно раскашляться— это было единственное, что оставалось мне сделать. Внимание Макса, к счастью, было отвлечено этим от разговора о Сафирии, и мы вернулись в дом.
Но я сильнее, чем когда-либо, чувствовал, что им лучше не встречаться.
После своей проделки Сафирия дулась на меня целый день, дулась основательно, по-детски и не желала ни разговаривать со мной, ни смотреть на меня. Я оставил ее в покое и пошел искать Макса. Но и Макс, по-видимому, тоже онемел. Он тревожно ходил взад и вперед по комнате или просиживал целые часы с книгой в руках. Он в течение всего этого времени не перевернул ни одной страницы, из чего я заключил, что чтение не особенно интересует его. Посидев молча довольно долго, я, наконец, спросил, что с ним случилось. Он коротко ответил — «ничего». Я подождал некоторое время, затем снова повторил мой вопрос. Тот же ответ. Я встал и вынул у него из рук прикрывающий его лицо том.
— Послушай-ка, Макс, должен же ты ответить мне. Что же, наконец, с тобой? — спросил я у него довольно грубо.
Он растерянно посмотрел на меня.
— Не знаю сам.
Я продолжал смотреть на него, и он не мог выдержать моего взгляда. Подскочив с кресла, он начал ходить взад и вперед по комнате. Каждый раз, как он проходил мимо меня, лицо его казалось все более и более расстроенным; наконец я схватил его за руку. Он остановился, как вкопанный.
— Я… люблю ее, — ответил он резко.