Счастливчик Рид

- Почему-то я не удивлена.

- И как-то нас с командой занесло в королевство Зар, - Счастливчик не обратил внимания на иронию ведьмы. В этот миг он полностью отдался воспоминаниям, заново переживая их. – Там мы плавали по реке Рами, на юго-восток, к великим пустыням, а потом возвращались в Трегс, чтобы сбыть товар. Живой товар.

- Работорговля?! – зеленые глаза расширились.

- Она самая, - Счастливчик выпил. – Нас нанимали работорговцы, и мы работали на них. Работа грязная и опасная. Но платили щедро и всегда вовремя. Я не горжусь этим, как и многим другим, - он посмотрел на Терезу – в ее глазах не было презрения или осуждения, она понимала, что Рид не пытается оправдаться, а просто рассказывает ей историю из своей жизни. Одну из многих.

“Сообразительная девчонка”.

Бокал опустел, и трактирщик налил еще.

- Я вообще делал много того, чем не горжусь, но раз за разом берусь за нечто подобное – вот такой я человек.

- Ты просто пытаешься выжить, как и все.

- Крестьянин тоже пытается выжить, только он жнет пшеницу, чтобы перезимовать, а я жну чужие жизни. Жнец, - Рид помедлил, - вполне подходящее обозначение для такого, как я.

- Я не поняла, - Тереза поджала губы. – Ты рассказываешь историю или жалеешь себя?

- И то, и другое, - оскалился наемник. – Ведь, если я сам себя не пожалею – никто этого не сделает.

- Ты говорил о работорговцах, - напомнила ведьма, явно не оценив шутку.

- Говорил, - Счастливчик вновь стал серьезным, в уголках его глаз и губ залегли морщины. – Я хорошо помню наш товар – здоровые, темнокожие, но сломленные. Видела бы ты их глаза – как скот, что ведут на убой. Мы забирали их из деревень, заталкивали в тесные трюмы и везли торговый город Трегс, на рынки. Черное золото всегда в цене. Там их и продавали новым хозяевам, словно вещи.

- Только не говори, что тебе было их жаль. Я не поверю, ты же типичный головорез, - ведьма поморщилась, будто вино, которое она пила, было прокисшим. Она хотела лишь поддеть собеседника, но никак не ожидала, что он кивнет.

- Верно, - согласился Рид. – Морской дьявол свидетель – я не жалел их – ни женщин, ни детей, ни стариков, ни, тем более, мужчин. А знаешь почему?

- Потому что ты - безжалостный пират? – улыбка у Терезы вышла неуверенной, натянутой.

- Они не сопротивлялись, - выдохнул Счастливчик. После чего зло скрипнул зубами. – Никто из этих ублюдков даже не попробовал сражаться за свою семью, за свою жизнь! Они не пробовали даже бежать! Просто смирились! Они сами протягивали руки, чтобы на них надели рабские кандалы!

Тереза молчала. Она не знала, что сказать.

- Меня это всегда бесило, - продолжил Счастливчик. Он был пьян, чертовски пьян, и поэтому откровенен. Его понесло. – Я видел всякое дерьмо, причем одно было хуже другого. Но самое паршивое – это куча славных парней, что отчаянно цеплялись за свою, пусть и никчемную, но жизнь. Они дрались за свою независимость и свободу до конца. Вот только проклятая старуха с косой забирала их всех: одного за другим. Ей плевать кто ты – она все равно придет. Так было и будет всегда, и, скажу я тебе, надо иметь стальные яйца и отчаянное сердце, чтобы не обмочить штаны, глядя смерти в глаза. Я видел многих, кому это, черт меня подери, удалось. Пусть вам сладко спится, парни, вы красиво ушли!

Счастливчик скорбно смолк, а после затянувшейся тишины осушил очередной бокал. Он налил вновь и продолжил: