– Ты взбесился, потому что я отказалась пойти с тобой на Весенний бал? Но ты даже не знаешь, почему я не иду.
Так, сейчас не лучший момент, чтобы заявить, что я передумала. Получится, что я так поступаю назло Ники.
– А как я могу узнать? Ты не разговариваешь со мной, Сэм.
– Издеваешься? Мы каждый день болтаем. Я только с папой общаюсь чаще, чем с тобой.
– Точное слово «болтаем». Каждый раз, когда я пытаюсь спросить о личном или важном, ты закрываешься. Особенно если в разговоре всплывает Вивиан или то, что случилось в лесу.
– То есть я тебе не друг, если не обсуждаю с тобой ужасы, о которых мечтаю забыть?
Джексон качает головой:
– Можешь перевирать мои слова, как тебе хочется. Просто услышь меня: у нас с тобой такая, хиленькая дружба. Вчерашнее утро это прекрасно доказало. Ты просто сбежала от меня.
Он садится в машину, а я стою на парковке, разинув рот от удивления. Потом забираюсь на пассажирское сиденье.
– Во-первых, я не сбегала; ты просто давил на меня. Во-вторых, если я отказываюсь идти на танцы, то дело не в тебе и не в нашей дружбе.
– Я не об этом говорю. – Джексон заводит пикап. – Признайся наконец, что я прав.
Несколько раз дергаю ремень безопасности, пристегнуться удается не сразу.
– Никогда не думал, что я такая закрытая из-за тебя? Ты легко осуждаешь окружающих, а когда что-то идет не так, как тебе хочется, психуешь. Вот как сейчас! – Показываю рукой в его сторону.
Джексон выезжает с парковки.
– Круто! Проблема во мне. Рад, что хоть с этим мы определились.
– Слушай, я не идеальная. Просто ты тоже не сахар. Ты же презираешь магию и все сверхъестественное.
– Не в этом дело.
– В том-то и дело! Ты понятия не имеешь, что требуешь рассказать тебе, и ведешь себя так, словно я веду себя как ненормальная.
– Нет, я понятия не имею, потому что ты не хочешь говорить со мной откровенно.
– Ах, ты хочешь откровенности? Тогда слушай: женщиной-вороном была моя мачеха!