– Жизнь с Вивиан научила меня быть осторожной с людьми, которые чересчур милы, – неосознанно брякаю я.
Черт, прям как на стол плюнула.
Джексон хмурится.
– Ты в порядке?
– Прости, все хорошо. Вырвалось. Заносит временами.
Возвращается официант с моим заказом. Мятное джелато, плавающее в горячем шоколаде, – само совершенство.
– После того как умер твой отец, а у мамы начались проблемы, сколько месяцев ушло на то, чтобы вернуться к обычной жизни?
Взгляд голубых глаз Джексона смягчается:
– Уф… думаю, только через год стало легче. Долго не мог прийти в себя.
– Знаешь, иногда находит такое, что думаешь: «Я никогда не была такой счастливой». – Отпиваю немного горячего шоколада. – А потом внезапно на голову обрушиваются воспоминания, и я… не знаю… ощущение, что я сама себя обманываю.
Официант приносит нам салат с рукколой, щедро посыпанный тертым пармезаном, от него исходит легкий аромат лимонного сока. Джексон погружает вилку в салат.
– Помнишь, я рассказывал, как после смерти отца мама считала, что он рядом с нами.
– Угу. – Я жую пряные листья.
– В общем, я тоже так думал.
Замираю, не успевая донести вилку до рта:
– А он был с вами?
Джексон пытается мне сказать, что когда-то верил в духов? Он пожимает плечами.
– Понятия не имею. Никому в городе не нравилось мамино увлечение травами и зельями, особенно то, что она сошлась с твоей бабушкой. Когда мама начала разговаривать с умершим отцом, это стало последней каплей. Ну, и я попал под раздачу.
– Я думала, в Салеме любят все странное. Ты же сам говорил… смастерить волшебную палочку – главное событие года. Как они могли сорваться на вас за разговоры с призраком?
– Любят, но местные жители не так просты, к тому же мама не из рода ведьм. Среди тех, кто ее невзлюбил, была семья Лиззи. Так что, думаю, ты легко можешь представить, что со мной творилось в школе. Каждый день – какое-нибудь публичное унижение, но я-то ладно. Сама знаешь, трудно держать себя в руках, когда кто-то оскорбляет любимых людей. Они каждый день пытались меня ужалить. Тогда только Диллон был моим другом.