Возвращение

— Ты… ты… садист!

— А ты?

— Я не калечу людей!

— А ты разве считаешь их за людей?

— Я… Я не знаю… Но… нельзя так!

— Странно, — ладонь в замшевой перчатке с обрезанными пальцами выстукивала замысловатый ритм по затянутому в коричневую кожу бедру. — Пятнадцать минут назад — ты вопил о помощи… Почти как там… На вокзале. Я пришёл. Теперь я же и виноват?

— Спасибо! — мной овладело бешенство (где оно было недавно, когда этот парень дрался. За меня дрался!) — Я твой должник! На всю жизнь должник! Но кто ты?! Почему помогаешь мне?!

— А как иначе? — пожал плечами Сид. — Помогаю… Кто я? — коричневые глаза вспыхнули, веко дёрнулось. — А кто ты? Пойми сперва это. И… попроси помощи у приятеля-богатея. Они тебя в покое не оставят…

Сид развернулся и шагнул в темноту.

— Постой! — закричал я. — Ну, постой же! Хотя бы…

Ветер шевельнул его рассыпавшиеся по широким плечам длинные волосы, застёжки на массивных молниях кожаной куртки звякнули. По-моему, я даже услышал, как каблук ковбойского сапога раздавил что-то на асфальте. Сид не обернулся.

26

Как я оказался дома? Спросите что-нибудь полегче! Может быть, использовал любимый фантастами принцип нуль-транспортации. Или как там называется это дерьмо? Скорее всего, добрёл до квартиры в состоянии зомби. О таком раскладе более чем красноречиво повествовали заляпанные грязью обувь и брюки. Почему я не одеваюсь как Сид! Практичнее… Гигиеничнее… Протёр тряпочкой — и всё. Завтра же попрошу Аллу показать мне соответствующие торговые точки. А пока…

Пока… Пока… Разве у меня нет убежища. Алкоголь — грот спокойствия на острове житейских бурь. Эдем не был садом! Эдем — бесплатная, беспохмельная пивнушка! Вот откуда изгнал Творец Адама и Еву! За что? За то, что неправильно похмелялись! Мешали «Столовое» и «Жигулёвское», «Амаретто» и «Столичную». Именно после подобного могли родиться братоубийца Каин или извращенец Хам. Так вернём утерянный Эдем! Back in Paradise Lost!

Я рвался в Эдем настолько усердно, что почти ничего не запомнил из канувшего в бытиё вечера. Смутные воспоминания бурной жизнедеятельности и подключённый телефон — вот что ожидало меня с утра. Заглушая (подобно советским спецслужбам вражеские голоса) гудение в голове, я подвёл итог вчерашнего дня. Анализ почерка не оправдал ожиданий. Чёрт с ним! Дочь Игоря обиделась. На обиженных воду возят! Сид вытащил меня из очередной заварушки. Взялся за гуж — не говори, что не дюж! В общем, всё прекрасно! Кто-то, оказавшийся в зоне моего влияния (сильно сказано!), занимается моими же проблемами, в то время как я могу… А что я могу? По сути дела, ничего! Тетрадка не проверена! Вчера не написано ни строчки! Так что же я могу?!

Вопрос поражал глубиной и актуальностью. Поражал настолько, что пришлось опустошить три бутылки пива. Иллюзия физического равновесия возвратилась с донышка опустошённых вчера ёмкостей. До душевного было ещё далеко.

Муки похмеляющегося писателя оборвал телефонный звонок. Дёрнули же меня астральные хулиганы вдохнуть жизнь в этот обелиск человеческой назойливости!

— Да? — пластмасса приятно охлаждала ухо.

— Значит, вы подсоединились? — голос Аллы я узнал даже искажённым заключением в медные жилы телефонных кабелей. — Я так и думала. К отцу идти не передумали?

— Я своих решений не меняю, — Господи, почему это неправда!