Институт

— Что… что вы сделали со мной.

— Совершенно ничего. С тобой всё в порядке.

Доктор Эванс передал пластиковую трубку Брэндону и занял место Хендрикса. Он посветил фонариком в глаза Люка, а потом взял маленькую линейку и измерил расстояние между ними. — Корректирующие линзы?

— Я хочу знать, что это было! Я не мог дышать. Не мог глотать!

— С тобой всё в порядке, — сказал Эванс. — Теперь можешь. Цвет возвращаются к норме. А теперь ответь: ты носишь линзы?

— Нет, — сказал Люк.

— Хорошо. Пожалуйста, посмотри прямо.

Люк посмотрел на стену. Ощущение, что он забыл, как дышать, пропало. Брэндон опустил белый экран, затем приглушил свет.

— Продолжай смотреть прямо, — сказал доктор Эванс. — Если отвлечёшься в сторону, Брэндон наградит тебя пощёчиной. Если отвлечёшься ещё раз, он ударит тебя током — напряжение маленькое, но очень болезненное. Ты понял?

— Да, — ответил Люк. Он сглотнул. Теперь всё было в порядке, горло пришло в норму, но сердце продолжало учащённо биться. — А АМА[64] знает об этом?

— Лучше заткнись, — сказал Брэндон.

Кажется, «заткнись» — это любимое слово в этих стенах, подумал Люк. Он сказал себе, что всё позади и теперь это обычная проверка зрения; другие дети прошли через неё и остались целы, но он продолжал глотать, проверяя, что снова может делать это. Они покажут таблицу для зрения, он прочитает её и всё закончится.

— Смотри прямо, — протянул Эванс. — Глаза на экран и никуда больше.

Включилась музыка, скрипки заиграли что-то из классики. Должно быть, для успокоения, предположил Люк.

— Прис, включи проектор, — сказал Эванс.

Вместо таблицы в центре экрана появилось синее пятно, слегка пульсирующее, что было похоже не сердцебиение. Поверх него появилось красное пятно, заставив Люка подумать об ЭАЛе: «Извини, Дэйв». Следующим появилось зелёное пятно. Красное и зелёное синхронно пульсировали вместе с синим, затем все три начали мигать. Затем к ним добавилось ещё по одному, затем по два, а затем по дюжине. Вскоре весь экран был покрыт сотнями цветных мигающих точек.

— Смотри на экран, — протянул Эванс. — На экрааан. И никуда больше.

— Значит, если я не вижу их сам, вы показываете их на экране? Что-то вроде стимуляции? Это не…

— Заткнись, — сказала Присцилла.

Теперь точки начали кружиться. Они вихрем летали друг за другом, некоторые кружились по спирали, другие собирались вместе, третьи образовывали круги, которые поднимались вверх, вниз и пересекались между собой. Скрипки ускорились и классическое звучание превратилось во что-то, вроде сельской кадрили. Теперь точки не просто двигались, они превратились в электронный рекламный щит, как на Таймс-Сквер, с погасшими светодиодами, от которого может стать хреново. Он почувствовал, что ему сейчас станет хреново. Он подумал о Гарри Кроссе, блюющем через сетчатое ограждение, и понял, что окажется на его месте, если будет продолжать смотреть на эти бешено кружащиеся цветные точки, а блевать ему не хотелось, потому что всё окажется на его коленях, это…