— Конечно, — пожал мексиканец мощными плечами. — Русский — это любимый язык Иисуса наравне с латынью. А так как на латыни ныне и присно говорят ток святоши и врачи, то… Тебя-то как зовут?
— Саня. Я из Москвы.
— А я Игнасио из Акапулько, — мексиканец протянул широкую мозолистую ладонь.
Карманник крепко пожал. Ладонь была тёплой и чуть влажной.
— Слышь, Игнасио, я, правда, на Небесах? И я, правда, отбросил копыта?
— Странный вопрос. Конечно, да.
— Здесь всё слишком по-земному, блин! И я имею в виду не эту комнатку.
— Естественно, — рассудительно отозвался Игнасио. — Небеса — это проекция земли и, следовательно, они должны соответствовать нашим привычкам и менталитету. На период пограничного состояния, до Божьего решения о постоянной прописке души.
— Складно трепешь, как профессор, — усмехнулся Сидоркин. — Внешне не скажешь. Ты больше похож на ковбоя из американского вестерна. Не хватает револьверов и лошади.
— Поработай тут с моё… — философски протянул мексиканец.
Скрипя сапогами по дощатому полу, он подошёл к окну. Саня, помедлив, тоже встал рядом. Сквозь пыльное стекло взгляд упирался в стену соседнего отеля. В номерах с видом на море, по ходу щас кайфуют те самые непорочные гаврики, с летающих тарелок в космосе…
— У тебя номер эконом-класса, — ответил на Санины мысли старожил. — Уже сейчас могу сказать, что путёвку в рай ты вряд ли получишь после Божьего суда.
Говори да не заговаривайся, чернозадец хренов. Сидоркина перекосило, ко рту подступила горечь, как типа дерьма пожевал. С другой стороны, откуда чернозаду знать, что у карманника с дьяволом проблемы личного свойства, и при лишь косвенном упоминании ада воришку трясёт как закодированного алкаша при запахе водки.
— Да-да, Санечка, вот так вот всё просто, — ухмыльнулся ковбой. — И в то же время сложно… Гостиница — это тюрьма, а сей номер — это камера. В отеле нет сторожей, уверяю, и ты волен выйти и идти на все четыре стороны света. Проблема лишь в том, что географии тут нет, как нет химии, истории, математики и физики. Тут нет ни хрена, и никакие законы не работают, кроме Господних.
— И что же там есть, за пределами отеля? — практично спросил Сидоркин, отлепляясь от окна. Он сел на кроватку, откинулся на стенку. — Быть может, я буду первым, кто сбежит из-под Божьего суда?..
Мексиканец обернулся лицом к комнате, подпёр узким задом подоконник. Скрестил крупные руки на груди. Усмехнулся:
— За пределами моего отеля другие отели. Дальше находятся ад и рай, а ещё дальше другие галактики и вселенные… некоторые пригодны для жизни и смерти, другие годятся ток для жизни, а в третьих нас ждёт одна смерть… Ещё рассказать?
Да и хрен с тобой, дон Педро. Тоже умник, мля. Сидоркин насупился. Однако пятисекундная пауза его самого быстро утомила, и он задал новый вопрос:
— Чем здесь вообще можно заняться?
— Ну… можно пойти в кафе, пожевать капустных листьев. Или отведать гуляш из морковки под бутылку «Водички». Если повезёт, получишь порцию рыбы. Мясо, извини, не держим… По вечерам крутим фильмы из жизни пророков и святителей. Хочешь, играй в лото или в шахматы в Лобби-баре.
ebooksa