– Пошел!
– Понял!
Тишина давила на плечи, обвивала смертельными кольцами, а затем зазвенела голосами погибших друзей – Игоря, Степана, Василия, Лехи:
– Перестежка?!
– Свободна!
– Иду!
– Понял!
Под ногой хрустнул кусочек известняка, рассыпался крошкой, и этот хруст, разнесшийся по галереям, отрезвил. Матвей мотнул головой и нарочито громко усмехнулся: здесь он находится один, не считая ушедшего вперед Кости. Друзья не могут перекликаться, потому что их уже нет. А вот Костя, если еще не ушел слишком далеко, должен был услышать шум. Матвей скользнул лучом света по стенам, осветил сузившийся проход и позвал:
– Костя?! Костя, ты тут?
Зов раскатился эхом, загудел органным ревом в узких полостях. Разбуженная пещера ответила шорохом крыльев всполошенных летучих мышей и отголосками его собственного же голоса. Матвей постоял, прислушиваясь. Костя не мог уйти далеко! А затем двинулся дальше – по короткой и узкой галерее в раскрывшийся ладонью второй зал. Свет фонаря отразился бликом от слюдяной поверхности подземного озерца, прятавшегося под нависшим над ним каменным выступом. Озеро было огорожено металлической сеткой, чтобы в него не упал никто из посетителей, а глинистая земля утрамбована тысячами ног туристов до каменистой тверди. Сам зал оказался довольно широким. Почти посередине крупной лужей подрагивало светлое пятно. Матвей задрал голову и увидел, что стены зала кверху сужаются в сквозную трубу, в которую и лился свет. Ему невольно представилось, как туристы толпятся вокруг этого пятна, а потом украдкой каждый норовит на него наступить. Матвей тоже не удержался и встал в светлый круг, будто на отметку нулевого километра. Далеко углубляться он не собирался, решил, что дойдет до первого ответвления, а там повернет назад и позвонит Петру.
Он так и сделал – дошел до раздвоившейся змеиным языком галереи и остановился.
– Костя? – позвал и помаячил фонарем. – Костя! Отзовись! Костя?
Матвей потоптался на месте, потом затаился, понадеявшись, что приятель, решив, что остался один, выйдет. Но поняв, что нет смысла ждать, развернулся. Не стоит геройствовать и продолжать поиски. Экскурсии сюда уже не водят, а снаряжение осталось в машине. Да и углубляться в лабиринты в одиночку – верх глупости. Словно в подтверждение правильности его решения фонарик моргнул и тем самым прямо намекнул на то, что батарейки садятся. Отправиться в путь с обычным фонариком – тоже не самое разумное решение. И потерять свет, пусть и недалеко от выхода, совсем не хотелось.
Стоило развернуться, как темнота вонзила зубы в подставленную им спину. В затылок дохнуло холодом. Матвей резко оглянулся и вскинул, будто пистолет, фонарик, повел им, пытаясь разглядеть опасность. Но свет внезапно заморгал, и в его дерганом пятне Матвей различил стоявшую в нескольких метрах от него фигуру.
– Костя?
Фонарик погас, но через мгновение вновь вспыхнул. И Матвей увидел прямо перед собой девушку. За ту секунду глубокой темноты незнакомка успела приблизиться к нему почти вплотную. От неожиданности и испуга он отшатнулся, а губы девушки тронула улыбка. Но в ее темных, как ночная бездна, глазах ничего не отразилось – ни удивления, ни испуга, ни любопытства. И уж тем более – улыбки, которая застыла на ее губах.
– Кто ты? – севшим голосом спросил Матвей и невольно попятился. Незнакомка не сводила с него абсолютно черных, без белков, застывших глаз. Если в них что и было живого, так это клубившаяся тьма. Незнакомка протянула к фонарику руку, и тот тут же погас. Однако силуэт девушки продолжал белеть в темноте, будто слегка подсвеченный. «Призрак», – мелькнула у Матвея невероятная мысль. Не важно, заблудившейся ли туристки, разбившегося спелеолога, судя по тому, что тело девушки облегал светлый комбинезон, или безутешной брошенной невесты – они обычно занимали верхние строчки рейтингов в местных легендах. Важным было то, что он абсолютно не знал, как с призраками обращаться и чего от них ждать.
Фонарик вспыхнул, и Матвей снова увидел прямо перед собой гипнотизирующие тьмой глаза неизвестной. На этот раз он не просто отшатнулся, а отпрыгнул. Что за… Девушка подняла руку и плавно поманила. Но Матвей попятился, отчего-то понимая, что нельзя поворачиваться к ней спиной. Лицо незнакомки, казавшееся красивым, если бы не ее пугающие глаза, искривила болезненная гримаса. Она поманила уже настойчивей.
– Оставь меня! Уходи! – крикнул Матвей, чувствуя, как по спине катится холодной струйкой пот. Фонарик дрогнул в руке, когда рот девушки внезапно изогнулся злобной дужкой, и луч света выхватил одну из галерей. Матвей заметил там какое-то движение. А когда поспешно перевел луч света на незнакомку, невольно охнул. Черты девушки искажались, будто плавились. Глаза сузились до едва заметных щелей, нос и вовсе исчез, зато рот растянулся до безобразно широкого отверстия. Метаморфозы происходили и с ее телом, словно было слеплено оно из пластилина, и теперь некто развлекался, растягивая его на свое усмотрение: смял нечеткую линию плеч, вдавил в них шею, а руки, наоборот, вытянул до пола. И вот перед Матвеем уже не показавшаяся в первый момент красивой девушка, а бесформенное существо с непропорционально длинными руками, яйцевидной головой и огромным ртом. Матвей пятился так быстро, насколько мог. Практически бежал к выходу спиной вперед, боясь, что фонарик в любой момент снова погаснет, и это «нечто» вновь окажется рядом. А существо вдруг издало сиплый звук, будто втянуло в себя воздух. И через мгновение вытолкнуло набранный воздух с такой силой, что Матвея сбило с ног мощной волной. Вместе с волной по пещере разнесся ужасающий визг. Существо не двигалось с места, но его вопль оказался таким пронзительным, что Матвей закричал от боли в ушах. Не помня себя, не понимая, как сумел подняться на ноги, зажимая уши ладонями, он в полной темноте бросился к выходу – по тому единственному, к счастью, проходу, который знал. Вопли рассерженного существа волнами неслись ему вслед, сбивали с ног, опережали и разбивались, брызгая каменной крошкой, о стены и своды пещеры. Несмотря на зарождающийся вокруг хаос, Матвей вновь вскакивал на ноги, прикрывал голову руками и мчался к выходу. Успеет ли? Еще одна волна, еще одно падение. Еще один разбившийся у ног каменный обломок. И в тот момент, когда он решил, что свернул не в ту галерею, что никогда не добежит до выхода, увидел впереди свет. Сначала крошечное спасительное пятно, «нулевой километр», а затем – и освещенный проем выхода.
Спасен! Спасен. Похоже, это поняло и существо, потому что внезапно замолчало. Но когда до выхода оставалось несколько метров, рядом с Матвеем будто взорвалась мина: камни полетели сверху и со сторон. Один, срикошетив от стены, больно ударил в плечо. Свет впереди внезапно погас. И Матвей рухнул в темноту, как в пропасть.