Маленькие невидимые ладошки все крепче сжимали его горло. Алекс вертелся на месте, пытаясь стряхнуть с себя тварь, затем упал на землю и перекатился с бока на спину в надежде, что нечисть отстанет. Трюк удался. Но едва он, кашляя, попытался встать, как сущность снова напала на него и укусила за руку. Острые и крепкие зубки твари легко прокусили платок и глубоко вонзились в ладонь. Алекс зашипел, едва сдерживая ругательство. Теперь к порезу добавился и укус. Почувствовав, что тварь уже поползла по бедру, он резво вскочил на ноги и попутно схватил толстовку. Только нечисть предугадала его действие и проворно сменила локацию. Алекс с растянутой в руках толстовкой закрутился на месте, пытаясь понять, с какой стороны ждать нападения. Но сущность затихла, выжидая удобного момента.
– Ну? – не выдержал он. – Давай!
Нечисть снова опередила его, прыгнула сразу на поясницу. Цепляясь за футболку, вскарабкалась на голову и с силой дернула за дреды, так, что из глаз едва не брызнули слезы.
– Ай! – вскрикнул Алекс и накинул себе на голову толстовку. Только сделал хуже, потому что тварь уже скатилась по шее вниз и выиграла у него, попавшего в собственную ловушку, пару мгновений, успев несильно цапнуть его за бок. Что за кусачая зараза?! Откуда ее принесло?
Откуда – Алекс догадывался. «Подцепил», как вирус, в опустевшей деревне в тот день, когда исследовал ее в одиночестве. Хорошо, что подцепил он, а не, как опасался, Ольга. Он-то с сущностью как-нибудь справится. Как-нибудь изловчится и поймает.
– Где ты?
Алекс снова крутанулся вокруг своей оси, но неожиданно упал, потому что проворная тварь успела связать шнурки его ботинок вместе. Он рухнул плашмя, благо, упал в мягкую глинистую почву, а лицо успел защитить выброшенной вперед рукой. Нечисть зашуршала рядом в траве. Это и стало ее ошибкой. Не поднимаясь, Алекс сделал рывок и бросил толстовку туда, где качнулась трава. Под плотной тканью тут же выпятился небольшой бугорок. Алекс сграбастал одежду в узел. Нечисть заметалась в «мешке», но Алекс только победно улыбнулся. Поднял руку с толстовкой высоко над головой и заглянул снизу вверх на беснующуюся в плену тварюшку.
– И что ж тебе от меня надо? Убивать, похоже, не собираешься. Так, пакостишь. Кусаешься и шнурки связываешь. А душило и кусалось от обиды, что я тебя в унитаз спустил?
Ему неожиданно стало весело. Отчего-то пришло понимание, что эта нечисть не так опасна, как поначалу думалось, и напугана куда больше, чем он сам.
Сделанный из толстовки «мешок» закачался с такой силой, что Алекс торопливо остановил его другой рукой. Помня о том, что тварь чрезвычайно кусачая, он не рискнул ощупывать ее даже через плотную ткань.
– Предлагаю заключить перемирие! Ты перестаешь нападать на меня и моих друзей. А я постараюсь тебе как-то помочь.
«Мешок» перестал раскачиваться, будто сущность замерла, прислушиваясь к его словам.
– Окей? Если соглашаешься, то немного качнись. Если нет…
Он не успел договорить, потому что «мешок» едва шевельнулся. Алекс улыбнулся.
– Вот и хорошо. Тогда я тебя выпущу. Но если обманешь, укусишь или еще что – не обижайся. Спущу не только в унитаз. И тебе никто, кроме меня, не поможет вернуться туда, откуда ты появилось. Мир?
Нечисть миролюбиво заворочалась в «мешке». Алекс опустил руку и со всеми предосторожностями развернул толстовку. Подождал немного, не нападет ли вероломно тварь, но та, похоже, приняла его условия.
– Вот и хорошо, – вздохнул он. Достал из кармана телефон и увидел на нем несколько пропущенных вызовов.
– Иду, Матвей. Уже иду, – сказал Алекс в трубку, когда Дымов ответил. Натянул на себя толстовку и спрятал перевязанную окровавленным платком руку в карман.
За рулем была Ольга, и этот факт отчего-то расстроил его. Расстроил не потому, что напомнил о разговоре с Галиной и отчаянии, в которое он на какое-то время погрузился. А потому, что показал, насколько доверительны между Матвеем и Ольгой отношения. Дымов вряд ли пустил бы за руль своего «вездехода» кого-то постороннего.
Алекс буркнул что-то в знак приветствия, забрался на заднее сиденье и отвернулся к окну. В дороге грустные мысли вновь атаковали, кусали похуже привязавшейся к нему твари. Только оставляли раны отнюдь не на коже, а на сердце. Алекс прижался виском к холодному стеклу и нахохлился, будто замерзший воробей. О чем переговаривались Матвей и Ольга, он не слышал. Как и не замечал проносящихся за окном пейзажей. Очнулся только, когда машина припарковалась в знакомом дворе. Но и тогда он замешкался, вышел наружу последним. Ольга уже вошла в дом. А Матвей, доставая из багажника сумку для ноутбука и пакет с какими-то брошюрами, спросил, все ли с ним в порядке.