Я посмотрел на циферблат. Контрольные числа дублировались. Как обычно.
Капризное время (как младшая сестра Вечности) передвинуло свои стрелы Амура так, что они перестали летать. А он не захотел больше смотреть на всё это…
Я вышел из машины и огляделся. Ночное шоссе тонуло в грозе, машины мчались во тьму. Время снова сместилось.
И я увидел… Исполинское здание на неровном нервном закате, окружённое цифрой дождя: далёкая картинка вот-вот распадётся… Оно напоминало перевёрнутый игрек. Буква Y вверх ногами. Как башня Эйфеля, только высотой в несколько километров.
А вокруг — закатное зарево дождя, мерцанье молний, тьма и тучи. Словно огромный рыже-золотой глаз в обрамлении чёрного.
Тот, кто привёз меня сюда, произнёс (так, будто не было шума грозы), что пора ехать дальше. Потому что
В подвале было некрасиво. И тесно для темноты.
Кибернеорганы мерцали по углам, перемещаясь в темноте эфира. Я проследил за ними взглядом, затем зашёл за старую печаль (и чью-то мебель вповалку). Мне грезилась та девушка, что не захочет больше сдвигать время, полночно глядя на меня…
Храм в подвале неизменно демонстрировал, что человек переоценил качество счастья. Особенно своего.
А стены всё сочились мраком…
В ее крови бежали цифры. Контрольные части тела дублировались. Как всегда.
Она прижалась и сказала:
— Точку сборки всё равно контролирует система сновидений. Но, тем не менее, ты можешь сделать так…
Она встала с постели и начала одеваться, подглядывая в зеркало, тень от которого разлилась по стене…
Я посмотрел на контрольные числа. И не увидел ничего важного.
— Боже, ты такая мокрая…
Она у неё липкая и сладкая. Девушка улыбается и превращается в ощущение превращения. А мне ведь только этого и надо.
Невероятное ток-шоу голосов…
— А что им ещё делать, если не говорить?
— Переключим на сериал?